Екатерина М рекомендует
YuliyaKozhevnikova
- 258 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Я читал некогда сборник «Дача на Петергофской дороге» и, соответственно, должен был прочесть и эту новеллу; но совершенно не помнил её и сейчас читал, словно впервые. Стало ясно, почему она не запомнилась.
Елена Ган излила на бумагу много рассуждений, характеризовать которые я не буду: для своего времени, по-видимому, это было достаточно яркое произведение. Написанное хорошим языком, эмоциональное, оно тем не менее не несёт ничего нового: литература того времени достаточно перегружена темами чистых чувств, дуэлей и жестокости света. Более того, сюжеты, которые в таком объёме полагаются на цитирование писем, даже немного смешны: всю жизнь люди молчат, чтобы потом оставить после себя длинные мемуары о своей жизни. Более того, начало повести не соответствует концу, которого, в сущности, нет – голос автора уже давно умолк, и подведение итогов было явно сочтено ненужным. Возникает впечатление, что перед нами – не столько литературное, сколько философское произведение. Пожалуй, это надо принимать во внимание, решая, читать «Суд света» или же обратиться к другому писателю XIX столетия.

В литературном подкасте "Закладка", как то раз упомянули это произведение, в контексте сравнения с английской писательницей Джейн Остен, что если вы хотите узнать о положении писательниц-женщин в России, то почитайте "Суд Света" Елены Ган. Не сильно меня это впечатлило, отталкивающую роль сыграла чтец, озвучивавшая книгу. Это было так заунывно, что еле дослушала до конца.

Я бы отметила у Елена Андреевны две повести - "Идеал" и "Суд света", трагичные и трогательные истории о несбывшихся местах и глупых предрассудках, которые встают на пути у человеческого счастья. Женские персонажи, которых оживляет на страницах Елена Андреевна, - чудачки и мечтательницы, наивные и чистые душой - все они жаждут одного - человеческого понимания и уважения, и, конечно же, любви - взаимной и искренней.

Она! Это название нравилось мне, и я довольствовался им, не любопытствуя узнать настоящего, потому что имена изобретены для отличия людей одного от другого, а она в ту пору одна населяла весь мой мир.

Казалось, она оканчивала недожитое им существование, шла тем же путем, к той же цели, до которой он достиг только немного ранее; и, подобно ему, сошла она в могилу, не унеся с собой ни малейшего сожаления об отходе своем из света, но с разницей: он жаждал уйти от жизни, он звал смерть, а в ней ни жизнь, ни смерть не возбуждали ни желания, ни страха: обе представлялись ей равно неизведанными. Она была, но не жила в мире. Ее бытие было только дополнением другого бытия, добровольным даром тому, у кого судьба и люди все отняли.

Вот последний переход; обетованный край близок! — пришли, расположились, осматриваешься; новые лица, обычаи, новые отношения, всякий шаг в общество — словно шаг по замерзшему льду: ощупываешь и пробуешь, где надежнее поставить ногу. Впрочем, молодым людям не долго освоиться: две-три кадрили, и они знакомы, дружны, влюблены; все затруднения остаются на стороне дам, жен офицеров и командиров.


















Другие издания
