Охотники и жертвы

А временами, в случае очень, очень большой удачи, даже улыбался мне. Настоящей улыбкой, не той суховато-холодной, которая сопровождала наш частый обмен саркастическими замечаниями. Я не признавалась в этом никому – ни Лиссе, ни даже себе самой, – но бывали дни, когда я жила ради такой улыбки.

Я сделала глубокий вдох и приняла одно из самых трудных решений в своей жизни: просто развернулась и ушла.

Вот так Господь помечает избранных, и если расплатой становятся галлюцинации и отчаяние, эта жертва невелика по сравнению с тем, сколько добра он приносит людям и как наставляет их на путь праведный.

– Прямо и не знаю, что безумнее: то, о чем ты рассказываешь, или тот факт, что ты читала, пытаясь разобраться во всем.

Я почувствовала себя мерзко. Ему так не повезло в жизни, а я лишила его одной из немногих радостей, которые он имел.

– Знаешь, не будь ты такой психованной, с тобой было бы забавно поболтать.
– Удивительно, но я думаю то же самое о тебе.

Иногда мы можем испытывать чувство одиночества, но, если нужно, личное откладывается в сторону. Мы осознаем, что, возможно, никогда не будем жить той жизнью, которой хотели бы для себя, но воспринимаем это как должное.

Наткнуться на стригоя, которого я когда-то знала, в пылу сражения – это одно, и совсем другое – сознательно преследовать того, кого я… любила.

Когда я проснулась, моя голова лежала у него на плече, а его длинное пальто – пыльник – прикрывало меня, точно одеяло.

Потому что, знаешь ли, ты права. Роза «пострадала не так уж сильно». Она просто умерла.