Два ренегата

...плох тот человек, который не будет патриотом по отношению к стране, спасшей ему жизнь.

Звяканье ваших финансов напоминает мне погребальный звон.

– Док, – сказал я, – у меня только что было свидание с консулом Соединенных Штатов. Я вывел из его слов заключение, что мое настоящее положение не лучше, чем если бы моя фамилия была Розенцвейг и я гулял бы по Кишиневу во время погрома.

– ...Вас поставят к стене и расстреляют через две или три недели – три, кажется, сказали они.
– Не будете ли вы так любезны спросить их, через две или три, – сказал я. – Лишняя неделя не играет для вас большой роли после того, как вы умерли, но пока вы еще живы, одна неделька, знаете ли, она ничего.

Мы подружились с ним лично, как русский царь с голубем мира, но в убеждениях мы не сошлись.

– Янки, – сказал он мне, – принимайте по порошку каждые два часа. Они вас не убьют. Я заверну сюда под вечер, чтобы посмотреть, живы ли вы.

Если я янки, так в этом повинна география...

Когда Док Милликин брался за вас, он превращал ужасы смерти в нечто похожее на приглашение на катанье на ослах. Он проявлял у постели больного манеры мормонского целителя и действовал на него не успокоительнее, чем телега, нагруженная железными брусьями.

Как подобает между джентльменами, я ратифицирую и прославляю иностранную политику покойного Джефферсона Дэвиса – самого блестящего из государственных деятелей, когда-либо восстанавливавших финансы какой-либо страны. Око за око – вот в чем состояла его платформа: бочонок денег за бочонок муки, пара кредиток в двадцать долларов за пару сапог, полная шляпа кредиток за новую шляпу…