Кофе и мёд

– Доброе утро. Или уже день?
Она со вздохом посмотрела в сторону закрытого ещё окна.
– Так сразу и не скажешь, леди Виржиния.
Это поставило меня в тупик, поскольку шутила Юджи нечасто, в отличие от Лиама, например, да и к сарказму склонности не питала. Но вскоре затруднение разрешилось: Бромли атаковала непогода. Почти всю ночь моросил унылый холодный дождь, превращая остатки сугробов в грязное склизкое месиво. С юга пришёл ветер, запутался в шпилях и флюгерах, разозлился и в отместку стал кидаться на прохожих. Низкие-низкие тучи толкались боками, перетекали друг в друга, а иногда, в минуты затишья, опускались так сильно, что задевали шляпы особенно долговязых джентльменов. С крыш капало, в трубах свистело, мостовые неприлично чвакали под ногами…

– Следить за надлежащим поведением юных леди – сущее мучение, – добавил он самым что ни есть ханжеским тоном. – Мне кажется всё более привлекательным и мудрым старинный способ: запереть девицу в башне и заставить прясть. Или, скажем, вышивать. И так – до тех пор, пока не наступит совершеннолетие и не появится подходящий жених, которому можно препоручить заботы о строптивице.
– В сказках подобные истории плохо заканчивались. Укол веретеном, сон на сто лет и запустение в королевстве, – ответила я серьёзно, хотя губы дрогнули в улыбке. – Спасибо, дядя.
– Не стоит благодарности, дорогая племянница.
Что ни говори, у всех разные представления о заботе – и заботливости.

Естественно, для пьесы также понадобилась прекрасная принцесса – выбрали Юджинию, смущённую до помидорного румянца – и злодей. С ним-то и произошла заминка.
– Мистера Чемберса не позовёшь, серьёзный – жуть, – огорчённо вздохнул Лиам, кутаясь в зелёный плед, символизирующий драконью шкуру. – Может, стул на кресло поставить ножками вверх? А низ этой штукой накрыть, – потряс он краем пледа. – Выйдет страшный зверь пустыни, о восьми ногах, о четырёх рогах… Стоять будет, как дохлый, – заключил он убито. – С таким принцу Гаю сражаться стыдно. Всё равно что кошку за хвост раскрутить.
– Кошка ещё укусить может, а стул – нет, – мудро рассудила Юджиния, заглядываясь на шёлковую накидку, венец и парик «наследницы Алвен», пожертвованные в качестве убора «принцессы».