Прислуга

Ножки у неё такие тощие, будто отрасли только на прошлой неделе.

Есть вещи, про которые не соврёшь.

Мистер Джонни про меня знает. Мисс Селия знает, что мистер Джонни знает. Но мистер Джонни не знает, что мисс Селия знает, что он знает.

Каждое утро, пока не помрёшь и тебя не закопают в землю, тебе придётся принимать это решение... Тебе придётся спрашивать себя: "Собираюсь ли я поверить в то, что сегодня эти дураки скажут обо мне?"

...начни я молиться за мисс Скитер, и разговор продолжится в следующий раз, как мы встретимся. И в следующий, и ещё раз. Потому что с молитвой всегда так. Это как электричество, от неё всё работает.

Она всё ещё немножко нервничает после утреннего. Я, наверное, тоже, но я-то затолкала свои чувства поглубже, где о них можно не беспокоиться.

Так что в Джексоне белые районы, один за другим, и растут они как грибы. А район, где живём мы, цветные, как большой муравейник, и окружен со всех сторон государственной землёй, которая не продаётся. Нас становится всё больше, но в стороны мы не расползаемся, просто эта часть города становится толще.

Малышка и не в настоящую школу пока ходит. Как-то я спросила, а она и говорит: «Пилигримов. Они сюда приплыли, а ничего не выросло, поэтому они ели индейцев».

— Когда вы были ребенком, думали ли вы, что станете прислугой?
— Да, мэм. Думала.
Жду, что она пояснит, но нет.
— И вы знали это… потому что…
— Моя мама была служанкой. А бабушка — домашней рабыней.

Спросила, а что, если мы расскажем правду? Как боимся попросить даже самой маленькой прибавки жалованья. Как нам не оплачивают страховку. Каково это, когда твой босс называет тебя… — Эйбилин качает головой. Хорошо, что она не произнесла это вслух. — Как мы любим их детишек, когда они маленькие… — Тут у Эйбилин начинают дрожать губы. — А потом они вырастают и становятся такими же, как их мамы.