Вампиры девичьих грез. Край забытых богов

- Город вокруг тебя возвести? - он складывает на груди руки и смотрит на меня с этакой легкой усмешкой, как добрый папочка на расскандалившегося ребенка.

• Отстать! Мне не нужен твой город, я устала от тебя и от всего вашего вампирского чванства!
• Чванства, значит?
• Снобизма! Гордыни! Самоуверенности! Убежденности, что только вы знаете истину! И имеете право вбивать ее в голову каждому встречному! Меня тошнит от твоей уверенности, что только ты можешь решить, как мне жить, потому что лишь ты знаешь, как правильно!
• И что же ты будешь делать, Ларис, если я от тебя отстану? - устало интересуется светлейший. - Вот прям здесь и сейчас?

— Машина? — спрашиваю очень тихо, не в силах поверить, что он именно это имеет в виду. — Летающая вампирская машина? Но нам пока не хватает… технологий. Это просто дело будущего, следующий этап развития…
— Всего у вас хватает. Ничего принципиально нового там не требуется. Просто вам не дают… даже подумать в том направлении, систематизировать имеющиеся данные, осмыслить сам принцип. У людей никогда не будет летающих машин, Ларис. По крайней мере, до тех пор, пока последний вампир не уйдет из этих мест к третьему солнцу.
— Но это же… как-то… подло. Даже не подло, просто — зачем? Бессмыслица. Ну, летали бы. Из города в город. Быстрее бы было. Собой бы гордились, что вот, мы — совсем как вампиры. Вам настолько важно чувство технологического превосходства?
— Нам важно, чтоб вы не разлетелись, Ларис, — мягко улыбается Фэрэл. — Вот вроде и пересекла Бездну, а думать, как жительница Страны Людей не перестала.

— Да я бы закончил, да ваши тела фонят, вызывая погрешность прибора. Просили же всех отойти. Вот вы, кстати, и просили! — светловолосый перевел взгляд на меня, обворожительно улыбнулся и перешел на человеческий. — Простите, светлейшая дева, что прерываю вашу беседу. Но солнце сияет ярче при виде вашей красы, а у моего прибора сбивается дыхание.

— Бедный Фэрэл, — поддакивает Нарданидэр, так же переходя на человеческий. — Такой молодой, а уже искусственные легкие.

И так искренне поддакивает, что я даже успеваю в это поверить, прежде, чем светловолосый негодующе вздыхает, а губы Нардана кривит предательская ухмылка.

— Понимаешь, дело не в том, что он вампир. Или что он убил… или убивает. Я ведь понимаю, что твоя нежная улыбка тоже сегодня жизни кому-то стоила. Дело в том, что он заботливый, ласковый — но только когда я слабая. Беспомощная, поверженная, покорная. Но стоит мне сказать ему хоть слово против — и он наказывает. Даже не наказывает, карает. Расчетливо, беспощадно. Говорит, я ему возлюбленная, а сам карает каждый раз, как рабыню. А так — я не могу, я не согласна. Это не любовь, это рабство. Полное, беспрекословное. У меня не должно быть своих мыслей, своих взглядов, только его. Мне не надо иметь своего мнения, а потому мне не надо давать информации, ни о чем, чтоб и мнения сформировать не смогла. Или сформировала бы ошибочное, чтоб лишний раз мне указать, как я ошибаюсь, а он прав. Всегда, во всем прав.

— Ты для него — девочка из Страны Людей, и всегда ей будешь, что бы с тобой не случилось. А Страна Людей — это целый мир, почти религия. Понимаешь, он сам все это создавал, придумывал, воплощал. Он сам в это все почти поверил. А 350 лет и «многие тысячелетия назад» это очень разные вещи. И пока он сможет обходить этот вопрос стороной — он будет его обходить. Да и не только этот, много их еще, «неудобных». Потому что ты — одна из тех, в головах которых он так старательно формировал свой придуманный мир. И пока остается хоть какая-то возможность его сохранить — он не станет его рушить.
— Но это же бред.
— А я когда-либо утверждал другое? Ваша страна вообще бред, от замысла до воплощения…
— Наша страна вполне нормальна, надо только убрать из нее вампиров. Вон, храмов Предвечного Светоча на всех перекрестках понаставить для особо жаждущих попоклоняться высшему разуму и высшей справедливости, и можно спокойно жить.

Порывы ветра все усиливаются, вдалеке слышны раскаты грома. Ускоряю шаг. Анхен улетел назад, в сторону Ионэсэ. Значит, мне как можно дальше. Уйти, сбежать, скрыться. Никогда больше не быть «его девочкой», его куклой, из которой он вечно пытается вылепить что-то неизвестно по каким образцам. Когда вся твоя жизнь принадлежит не тебе, каждый твой шаг принадлежит не тебе. Куда мы идем? Да зачем мне знать, есть же он, и он знает. Зачем я рисковала своей жизнью? Это ж было бессмысленно, вот он рисковал моей жизнью со смыслом.