Картограф

Именно так начался этот рассказ. И именно такой эпиграф к одной из глав "Американских богов". И сам рассказ именно об этом. Как один император решил создать точную копию своей страны в миниатюре.

Чем меньше в рассказе слов, тем более весомым и выверенным становится каждое из них. «Картограф» - скорее притча, чем рассказ, и скорее о книгах, чем о картах - хотя, пожалуй, обо всем, где могут сойтись творчество и действительность.
До сих пор поднимают вопросы о том, что больше относится к искусству – творение ли мира через призму собственного видения, или дословное воспроизведение реальности, которое говорит о несравненно высоком уровне мастерства. Спорить можно до хрипоты.
Есть такой интересная штука, как «эффект зловещей долины» - гипотеза, по которой чем больше что-то очеловеченное похоже на человека, тем больше отвращения и страха вызывает оно у людей настоящих, потому что кажется почти настоящим, но таковым не является.
Чем больше искусственное похоже на настоящее, тем более странным оно выглядит, несмотря на все мастерство, которое было применено для его создания.

Дальше...

Картина, написанная художником, вложившим идею, но не владеющим мастерством – знанием анатомии, перспективы, и прочего – проигрывает в сравнении с картиной, идея на которой не только запечатлена, но и выполнена искусно. Но картина, выполненная с абсолютной фотографической точностью, за которой не будет иной идеи, кроме дословной и равнодушной передачи уже существующего – будет ли она более искусством?
Карта, изображающая мир в натуральную величину, плохая карта, не говоря уже о том, что ей просто невозможно воспользоваться. Мир – вот он, за окном, огромный, сложный, уже кем-то созданный, зачем его повторять?.. Не лучше ли потратить силы и средства на создание чего-то нового, чем на то, чтобы просто – пусть и умело! – копировать уже существующее?
Рассказ, который передает – стенографирует – не меньше и не больше, чем то, что можно увидеть, просто выглянув на улицу – плохой рассказ, если речь идет о художественной литературе. Ведь именно таким историям подчас вменяют в вину отсутствие объективности, а эта притча стоит в предисловии к сборнику сказок – что тоже о многом говорит.
К тому же, само понятие реальности весьма специфично. Для наших предков было реальностью то, что для нас является историей, для тех, кто будет после, историей будет то, что реально для нас. Реальность - это то, что "здесь и сейчас", а сейчас - самое мимолетное из времён, за ним не угнаться, как не угнаться и за землетрясениями и перепланировкой города.
Литературу, которую пишут лишь о и для настоящего, обрекают на забвение, ибо когда настоящее перестанет быть таковым, она исчезнет вместе с ним. А лучшие книги - те, что живут вне времени. С остальными случается то же, что случилось и с единственной из созданных все-таки императором карт.
Так пусть за окном будет город, а на карте – схема, из которой видно расположение улиц и домов, подворотен и переходов – не меньше и не больше ни в коем случае.
Пусть реальность будет реальностью, и не врывается хотя бы в сказки в том же объеме, в каком ее вне книг хватает с лихвой.