Лавка древностей

Мы говорим про таких людей, что они впали в детство, но это все равно, что сравнивать смерть со сном. Какое неуместное уподобление! Кто видел в тусклых глазах слабоумных стариков светлый, жизнерадостный блеск, веселье, не знающее удержу, искренность, не боящуюся холодной острастки, неувядающую надежду, мимолетную улыбку счастья? Кто находил в застывших безобразных чертах смерти безмятежную красоту сна, который вознаграждает нас за прожитый день и сулит мечты и любовь дню грядущему?

А по словам одного поэта, венец творенья – честный человек.

Определить род занятий или ремесло мистера Квилпа было бы трудно, хотя его интересы отличались крайней разносторонностью и дел ему всегда хватало.

Я, мама, считаю, что в безобидном веселье и в бодрости духа Бог не видит большего греха, чем в белых священнических воротничках, и напрасно эти болтуны одно порочат, а за другое заступаются.

Бывало, скажут мне: «Какой у вас здесь красивый обычай — засаживать могилы цветами! Но на них грустно смотреть — почему они сохнут, умирают?» А я им отвечаю: «Прошу меня извинить, но, по моему разумению, это хороший признак: значит, живым неплохо живется».

Очутившись в таком отчаянном положении, другой на его месте пристрастился бы к вину, но для мистера Свивеллера в этом не было бы ничего нового, а потому, узнав, что Софи Уэклс утрачена им навсегда, он решил пристраститься к игре на флейте, так как это вполне добропорядочное, солидное, унылое занятие не только отвечало его собственным печальным мыслям, но было способно пробудить братские чувства и в сердцах соседей по дому.

"Старик взял безжизненную руку и, грея, придал её к груди. Эта рука протянулась к нему, когда по её губам скользнула прощальная улыбка; эта рука вела его, когда они странствовали вместе. Он поднёс её пальцы к губам, потом опять придал их к груди, шепнул:"Потеплели!" - и, словно умоляя помочь ей, оглянулся на тех, кто стоял рядом."

"Сколько беспокойных душ, метавшихся по всему свету в поисках утех, богатства и славы, возвращалось на склоне лет в родные места, надеясь обрести второе детство, прежде чем сойти в могилу!"

"А пони! Каким он может быть скромником, если захочет. Стоит, не шелохнётся, точно мраморные изваяние, но взгляд хитрый-прехитрый; впрочем, это всегда за ним водилось."