Правила для руководства ума

Рене Декарт

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

34 оценки

5
29%
4
53%
3
12%
2
6%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 44Хотят прочитать 195

Рецензии

Аноним16 февраля 2025 г.
Интересно, чем необоснованная "истинная" (в отличие от традиционной) математика - лучше любых философских "практически бесполезных" универсалий?
Рассматривая работу мышления на вторичном беспричинно-следственном уровне, Декарт даёт повод себя критиковать с точки зрения современной психологии мышления и даже с точки зрения целого ряда мыслителей прошлого, как предшествующих Декарту, так и следующих после него: Платон, Гегель (объективная логика), Гуссерль (феноменология), Хайдеггер, Мерло-Понти (сложностное мышление), а ещё есть книга Объективность , в которой Питер Галисон очень хорошо говорит о симметричных ожиданиях в научном мышлении, за которые практический ум держится как за поручни в автобусе, чтобы не упасть. Творчеству, конечно, далеко не всегда чужда симметрия. Однако, ассиметрия должна быть рассмотрена на уровне с симметрией, не давая второй диктовать свои условия.
Именно потому, что Декарт отчасти прав, его можно оправдывать, посмотрев сквозь пальцы и на то, что интуиция тут основывается на целостности, приобретённой на основе целостной картины в определённой научной области. Это последнее противоречит самому Декарту, ибо по его же словам, недостаточно владеть знаниями в какой-то одной области, учитывая взаимосвязь наук друг с другом. А значит эффекта Даннинга-Крюгера не избежать никому. Поскольку трансверсальная парадигма, предполагающая междисциплинарный подход не является пока общепринятой фактической реальностью научных исследований.
А значит энумерация Декарта — это фикция, которую невозможно осуществить на практике, избежав эффекта Даннинга-Крюгера, и, как результат, заблуждений.
Тут другая целостность нужна, которая и давала возможность величайшим мыслителям от философии предсказывать то, чего на том этапе науке известно не было.
На этой целостности можно уже оскомину набить, если бы не размах образных выражений, которые на первый взгляд не сводимы друг к другу. Ницше со своим дионисийскоаполлоническим гением — тоже об этом.
Вот почему этот декартов текст можно рассматривать как устаревший. При этом я допускаю, что во многом здесь — вопрос терминологии, ещё не совешенной на том этапе, и на деле Декарт демонстрирует парадокс, при котором его собственная практика (в чем бы она ни заключалась) не согласуется с её теоретическим выражением. Такой же парадокс я впервые обнаружила у Флобера, автора "теории точного слова", и у Сьюзен Сонтаг в области литературной критики.
В пользу того, что Декарт приближается к объктивности, не смотря на сильное тяготение в сторону редукционистского позитивизма говорит правило №12: "Наконец, следует воспользоваться всеми вспомогательными средствами разума, воображения, чувства и памяти как для отчётливого усмотрения простых положений и для надлежащего сравнения искомых вещей с известными с целью познания первых, так и для отыскания тех вещей, которые должны сравниваться между собой таким образом, чтобы не осталась без внимания никакая сторона человеческого усердия".
Не приходится сомневаться, что Декарт воображения явно лишён не был. Проблема даже не в этом, а в том, что его текст может быть разнесён на лозунги, стать манифестом для людей, воображением не обладающих.
Ориентируясь на открытия, Декарт указывает на "интуицию и дедукцию" как метод на основе "целостной" картины, которая, однако, (и это я уже добавляю от себя) никогда не может быть целостной без целостности/детальности психических образов на уровне восприятия (предмет психофизики). Скажу больше, пока превозносят Декарта и ругают на все лады постмодернистов... (ну да, я опять о них), Делёзу и Гваттари не чуждо в тексте "Ризома" обратиться к нейронаукам и психофизике, к вышеуказанному процессу восприятия, выразив его вполне прямолинейно, ибо это имеет самое непосредственное отношение к ризоме, которую тоже рассматривают на уровне вторичных процессов. Да, метафоры... похуже высшей математики. Ну, или — не лучше для кого-то, для кого высшая матматика также тёмный лес. Ну так что, значит надо поносить её на чем свет стоит и говорить, что в ней нет смысла? Да ладно... ладно. Через себя перепрыгнуть можно, не зная пределов собственных возможностей, а вот через собственное восприятие, такое, каким оно сформировалось на данный момент — нет. Если не заниматься его воспитанием через гармоничное развитие обоих типов мышления.
Таким образом даже постмодернисты — более практически полезны, чем данный декартов текст. Ну, если потренироваться в метафорическом языке, чему философское образование само по себе вовсе не способствует... Их понять легче скорее филологу, поднаторевшему в образности и психологу, умеющему интерпретировать сновидения(тем более, что интерпетации тут имеют универсальное философское значение, а не чисто субъективное).
Хотя, поначалу я, было, воодушевилась, что Декарт собирается изложить свои соображения об истинной математике, которая в отличие от традиционной математики и есть мать всех наук, заключая в себе даже музыку... Я вовсе не была против этого. Но Декарт не обосновал в чем-таки заключается эта истинная математика и почему она отличается от традиционной. Зато у какого-то малоизвестного российского автора есть книга Ю. И. Манин - Математика как метафора ... видимо там о той самой истинной математике, которую Декарт в этом тексте так и не развил...
Читать далее
33
419
Аноним10 июля 2016 г.
Предположение № 17
Вообще-то я собирался начать «разбираться с Декартом» с «Первоначал философии», но это оказалось не таким простым делом (как и следовало предполагать), а потому начну с чего-то более простого, а именно с «Правил по руководству ума». А ведь именно в этом незаконченном трактате Декарт и предписывает метод рассуждения, который кратко можно сформулировать так: рассуждать следует, двигаясь от самого простого к более сложному (тот же метод в сжатом варианте описывается Декартом и в «Рассуждении о методе»). Декарт советует выстраивать цепочку рассуждений в виде пронумерованного ряда, в котором всякое 1. является чем-то самоочевидным, всякое 2. вытекает из 1. только с очевидностью, всякое 3. вытекает с очевидностью из 2., и так далее. Отсюда Декарт различает интуицию ума как способность усматривать нечто самоочевидное, и дедукцию, как способность вывода очевидных следствий из самоочевидных положений. Употребляется им и слово индукция, под индукцией же он понимает просто энумерацию, то есть выстраивание дедуктивных выводов в последовательный ряд, из которого бы не выпадало ни одно промежуточное звено. Декарт убежден, что если следовать такому методу, то самые сложные философские положения, которые до сих пор возникали словно бы из ниоткуда (по прихоти рассуждающего философа), станут ясны. Ведь до сих пор философы словно бы сразу формулировали некое предположительное суждение под номером 17. и нам было совершенно непонятно, как воспринять это сформулированное положение и стоит ли ему вообще доверять. Вместе с тем, если бы философ действительно должным образом рассуждал «по пунктам», двигаясь только от самоочевидного и только к очевидному (а это претит многим философам, потому как чем сложнее-темнее вывод, тем философ и умнее), то от всякого 17. можно было бы перейти к 16., от 16. перейти к 15. и так дойти до самой единицы, а начальный пункт рассуждения должен быть самоочевиден. Отсюда все знание приобретает характер очевидности – знание превращается в лестницу, по которой не страшно подниматься к самым облакам, ведь ни одна ступенька этой индуктивно-дедуктивной лестницы не пропущена, и не провалится под вашими ногами – если вы интуитивно верно ступили на первую ступень, конечно, но для этого не требуется ничего кроме естественного света разума, коим Бог не обделил ни одно разумное существо.
Нетрудно догадаться, что фактически Декарт предписывает философскому мышлению требование математической точности (движение от аксиом к теоремам; от одних вполне доказанных положений к другим положениям, которые следует доказать на основе уже доказанного), которое в настоящий момент может показаться изначально несколько наивным. Но это нам сейчас нетрудно «догадаться и показаться», а ведь Декарт формулировал эти правила году этак в 1628-ом - само понятие точной науки еще только формируется (еще и Ньютон-то не родился, хотя вот-вот родится), и как раз-таки Декарт его активно и формирует, предполагая, что и философия должна быть наукой точной. Но пока что и сама математика является словно бы некоей магией, доступной лишь для высших адептов – Декарт как раз и ставит вопрос о том, что математика еще только должна быть построена таким образом, чтобы все запутанное выводилось строго из понятного (тем самым и распутываясь), и главное, чтобы все начиналось с самого начала, то есть с самоочевидных положений, с аксиом то бишь. То есть математика и сама еще должна быть выстроена и преподаваться с математической точностью. Что ж, этого в итоге достичь удалось, во всяком случае в советское время математику нам в школе преподавали вполне ясно (как сейчас – не знаю). Так же сформировалась и точная наука, в основе которой и лежит математическая точность. Со Словом все сложнее и интереснее, ведь Слово не Число. При этом Слово по самой своей природе словно бы и стремится к превращению в Число и противится этому - ведь требование ясности (словесный аналог математической точности – а нужен этот аналог как раз для того, чтобы внести дополнительную неясность в и без того не вполне точные рассуждения) при пользовании Словом остается одним из фундаментальных для любого человека, который хочет донести хоть какую-то мысль хоть до кого-то (всякому дельному мыслителю хочется, чтобы выраженная словами мысль в конечном счете приобрела вид «дважды два четыре»), но при этом Слово всегда укутано туманом неоднозначности. Но и с Числом все сложно и интересно - ведь и точные науки, как представляется на настоящий момент, в конечном счете оказались не настолько точными, а сама математика стала уже настолько высшей, что опять-таки доступна лишь неким математическим небожителям. А понимают ли они друг друга, я и сказать не берусь.
Не получается ли, что Число, в свою очередь, в своем развитии словно бы стремится к некоей изначальной неясности (неоднозначности), которая всегда сопутствует значению любого Слова. Что же: Слово пытается превратиться в Число, а Число – в Слово? Похоже на то. Не буквально, конечно, но символически. Число, развиваясь, словно бы растрачивает свою изначальную точность; Слово, же, напротив, развиваясь, пытается уточнить само себя. При этом в качестве предела для уточнения Слова, по-видимому (не могу сказать – очевидно, язык не поворачивается) выступает не некая точка изначальной точности Числа, но некая точка, за которой Число в своем развитии перестает быть очевидно точным, - там где однозначность становится все более туманной, постепенно теряя название однозначности; соответственно и для Числа в качестве предела выступает не некая точка изначальной неоднозначности всякого Слова, но та точка, за которой эта неоднозначность может считаться определенным образом проясненной. Говоря по-другому, скорее философски, нежели математически, а следовательно и более подходящим для настоящих рассуждений языком: философия перестает быть философией в тот момент, когда Слово становится слишком ясным (философия прекращается там, где нечто можно утверждать наверняка); математика же перестает быть математикой тогда, когда Число становится слишком неясным. Впрочем, я не готов отстаивать это предположение с пеной у рта, хотя бы уже по причине недостаточно ясных знаний о точных науках. Так что пусть это предположение будет моим предположением под номером 17., для которого я не в состоянии выстроить предписываемый Декартом индуктивный ряд. Да и:

напомним, что никогда не следует смешивать вообще никакие предположения с нашими суждениями об истине вещей. (Рене Декарт. «Правила для руководства ума»)
Кстати, тоже хороший пример довольно сомнительного предположения:)
Читать далее
22
6,5K

Все рецензии

Цитаты

Аноним14 февраля 2025 г.
...и поскольку они считали недостойным ученого человека признаться в своём незнании чего-либо, они настолько привыкли приукрашивать свои ложные доводы, что впоследствии мало-помалу убедили самих себя и, таким образом, стали выдавать их за истинные.
10
337
Аноним7 июля 2016 г.
все науки связаны между собой настолько, что гораздо легче изучать их все сразу, чем отделяя одну от других.
10
4,9K
Аноним14 февраля 2025 г.
...если кто-нибудь всерьёз хочет исследовать истину вещей, он не должен выбирать какую-то отдельную науку: ведь все они связаны между собой и друг от друга зависимы...
9
285