Эвридика

Человек одинок. Ужасно одинок. И это единственная неоспоримая вещь.

Я не из числа тех, кто утешает себя в несчастье сло­вами «такова жизнь». Чем, по-вашему, поможет мне созна­ние, что жизнь такова?.. Что одновременно со мной растоп­таны еще миллионы песчинок?

Ты считаешь, что весь мир идет прямо вперед, сильный и ясный, как ты сам, разгоняя тени, притаившиеся у обочин дороги... Но ведь много и таких, у которых нет ничего, кроме совсем крошеч­ного огонька, слабо мерцающего под бичом ветра. А тени удлиняются, теснят нас, влекут, сбивают с ног...

Не правда ли, до чего волнуют те краткие мгновения, когда удается подглядеть, как судьба передвигает свои пешки?

Как хорошо в ваших объятиях. Словно в крепко запертом домике, затерянном среди огромного мира; в домике, куда никто никогда больше но сможет войти.

Когда люди еще мало знакомы, когда не знают всего друг о друге,— кроме того, что могут сказать слова,— тогда вопросы страшное оружие...

Не воображайте, что так сложно быть загадочной. Достаточно ни о чем не думать, а это под силу каждой женщине.

Любовь нередко несет с собой обман, му­чения, горе, но все-таки любишь. И стоя на краю моги­лы, оборачиваешься, оглядываешься назад и говоришь се­бе: «Я нередко страдал, порой обманывался, но я любил. Я жил, я сам, а не некое выдуманное существо, порожде­ние моей гордыни и тоски!»

Все мужчины лживы, непостоянны, неискренни, достойны презрения или чувственны, они бол­туны, лицемеры, гордецы или трусы; все женщины веро­ломны, коварны, тщеславны, любопытны или развращены; мир — бездонная яма, где ползают, извиваясь на горах грязи, безобразные тюлени. Но есть в мире нечто святое и воз­вышенное — это союз двух существ, даже столь несовершенных и столь отвратительных!

О эта волнующая неопределенность первого дня! Тя­нешься один к другому, чувствуешь, догадываешься о чем-то и хотя совсем еще не знаешь друг друга, однако пони­маешь уже, что это на всю жизнь...