Дар Гумбольдта

Дома, когда у меня выпадал зуб, мама обычно кидала его за печку и просила маленькую мышку принести мне другой, получше. Видишь, какие зубы эта паскудная мышь мне всучила?

Из нее получился бы прекрасный государственный секретарь, заставь она себя вставать раньше одиннадцати часов утра.

Наяву у меня довольно скверный характер

Пулитцер — для балбесов, раздувающихся от важности, что твой индюк. Эта награда, которую присуждают безграмотные проходимцы, — просто обыкновенная тупоумная газетная шумиха. Так что ты становишься ходячей пулитцеровской рекламой, и даже когда отдашь концы, в некрологе напишут «ушел из жизни лауреат Пулитцеровской премии».

Одно время я зарабатывал себе на жизнь тем, что писал за людей воспоминания, и обнаружил, что ни один американец, добившийся успеха, никогда не совершал серьезных ошибок, ни один из них не грешил, что скрывать им абсолютно нечего, и при этом среди них нет ни одного лжеца. Они используют распространенный метод — прячутся за откровенностью, маскируя двуличие показной честностью.

Лучшее в жизни достается задаром, легко, но нельзя слишком легко обращаться с лучшим в жизни.

Ренате было прекрасно известно о том, что у меня чрезвычайно низкий уровень холестерина в крови, к тому же я похвастал ей замечаниями врачей насчет моей удивительно юной простаты и более чем нормальной ЭКГ. Ободренный гордыми иллюзиями и идиотскими медицинскими заключениями, я облапил грудастую Ренату на специальном матрасе для больных, выздоравливающих от недержания мочи.

из всех великих людей и королей, ставших рабами Истории, только Толстой сумел свернуть с наезженной колеи

Я подумал о том, что другой жизни у нас в этом мире не будет - надо только научиться ее ценить. Но мы не научились этому, и у нас болит от этого сердце.

А кто не хвастается. Люди просто умирают, если не могут рассказать про себя чего-нибудь хорошего.