Часть речи

Все, что и мог потерять, утрачено
начисто. Но и достиг я начерно
все, чего было достичь назначено.

Мы платили за всех, и не нужно сдачи.

Наши жизни, как строчки, достигли точки.

Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.

Как нас учат книги, друзья, эпоха:
завтра не может быть также плохо,
как вчера,

«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».

Идет четверг. Я верю в пустоту.
В ней как в Аду, но более херово.

Наверно, после смерти — пустота.
И вероятнее, и хуже Ада.

И в качестве ответа
на «Что стряслось» пустую изнутри
открой жестянку: «Видимо, вот это».

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.