Задверье

Нет ничего лучше абсолютного неведения, не правда ли?

За свою недолгую жизнь он успел научиться многому: ходить на работу, делать покупки в супермаркете, смотреть по телевизору футбол и включать обогреватель, когда становится холодно.

Я всегда полагал, – промолвил он, – что путь насилия – это путь тех, кто ни на что не годен, а пустые угрозы – жалкое орудие слабоумных.

Боюсь, мы так ничего не успеем, если ты ещё будешь спрашивать о том, что тебя не касается.

– Ты будешь надо мной смеяться.

– Ну разумеется!

Гарри поглядел на Ричарда и с облегчением отметил, что тот улыбается. Значит, они по-прежнему друзья. Гарри покосился на дверь паба, сунул руки в карманы пальто.

– Пошли. Давай пройдемся. Расскажешь, что тебя мучает. А потом я над тобой посмеюсь.

– Сволочь, – буркнул Ричард и впервые за последние недели стал похож на самого себя.

– Всегда пожалуйста. Для чего же еще нужны друзья?

Мистер Вандемар обнажил зубы, демонстрируя «цветущий вид».

– Спасибо, – ответил Ричард и спросил у женщины в коже: – Чего именно надо бояться? Рыцарей?
– Нет, ночи.

– Неудивительно, что Атлантида затонула, – проворчал Ричард. – Если им всем было так тошно по утрам, они наверняка только обрадовались, когда их поглотили волны.

– Сколько же тебе лет? – спросила девушка, и Ричард порадовался, что она задала этот вопрос: сам бы он никогда не осмелился.
– Столько же, сколько моему языку, и чуть меньше, чем моим зубам, – ответила Охотница.

И свечи гасли, когда он проходил мимо, – как они гасли десятки тысяч лет. У него не было крыльев, но все же это, несомненно, был ангел.