
Список Валерия Губина
nisi
- 1 091 книга

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Обожаю Цвейга! За его слог, за его прозу, за его произведения)
Небольшой рассказ от первого лица, без диалогов, но такой поразительной глубины! Главный герой приезжает в Париж, любит наблюдать за всем вокруг. Ему на глаза попадается необычный человек, который оказывается карманный воришка. Как же описывает его автор ! Все, что попадается на его глаза, нам преподносят так, что будто мы воодчию наблюдаем за всеми событиями. Так написать может только настоящий Писатель. Рассказ читается так, что невозможно оторваться ни на минутку.

«При всех проявлениях общечеловеческой житейской потребности в одежде, тепле, сне, отдыхе, при всех нуждах немощной плоти рушится то, что разъединяет людей, стираются искусственные грани, разделяющие человечество на праведных и неправедных, достойных и недостойных, остается только извечно страждущий зверь, земная тварь, томимая голодом, жаждой, усталостью, так же как ты, как я и все на свете.»
Весенний Париж, умытый дождем. Писатель в толпе парижан, пропускающий сквозь себя впечатления дня. Его взгляд, всегда анализирующий и ищущий, уже утомлен снованием людей, но тут его привлекает загадочный незнакомец. Фантазия, подкрепленная опытом, начинает свою работу. Кто же этот человек, как обломок кораблекрушения болтающийся в людском море? Но то, что начиналось как праздный интерес, захватывает творчески восприимчивую душу, и вот, уже как за близким человеком, попавшим в беду, писатель бросается в погоню.
«Драматическое мгновение в жизни захватывает гораздо сильнее, чем драматическое мгновение в любом искусстве.»
Цвейг, как всегда, великолепен в своем стиле и языке. Читатель вместе с ним проживает каждое мгновение, впечатление и мысль. Поневоле завидуешь этой способности видеть жизнь так отчетливо и ярко. Чувствуешь себя на этом фоне слепой и глухой.

Вначале вводит читателя, описывая собственное состоянием. Потом добавляет любопытную загадку. Он не спешит ее разгадывать, ничего не подсказывает, сознательно ошибается, позволяя собственным мыслям развиваться и расти свободно, добавляет пару штрихов в стиле "к работе нужно относиться творчески выспавшись" или "писатель должен выбирать из множество сюжетов всегда особенный сюжет" (разумеется со своим милым подстегивающим шармом), словно приоткрывая какие-то свои взгляды и еще больше связывая читатель-писатель. Таким образом и ваши собственные суждения как бы бегут вдогонку, а не стоят на повороте, как у, например, Флобера размышляя терпеливо куда же им пойти. Здесь действие бежит, причем привлекает не противостоянием чем-то с чем-то, а именно необычной реакцией, изменением взгляда. Т.е. связка читатель-писатель, а затем писатель, и в данном случае еще и действующий персонаж, ищет собственную связь с субъектом, привязывая к нему свои чувства и черты. При этом это все не выглядит подготовленной подстроенной формой, потому что в ней присутствует иррациональная реакция. Ну и развязка наверное, если чуть отстраниться и представить, что, возможно, тогда еще не было моды на описание подобных профессий, ну во всяком случае не в Америке, то можно прикинуть, что влияние на взгляд и чувство эффекта у читателя того времени было более сильным.

Нет ничего труднее, всякий это знает, чем помочь человеку, если он не просит о помощи, ибо пока он не просит, он еще сохраняет последнее, что у него есть: гордость, которую страшно оскорбить своей навязчивостью.

Однако я снова убедился, что проказница жизнь вечно находит самые забавные повороты, потому что она смелее всякого выдумщика-писателя. Она безбоязненно ставит рядом выдающееся и ничтожное и не без ехидства соединяет обыденное с исключительным.

<...> я сделал самое благоразумное, что можно было сделать: а именно – не сделал ничего.
















Другие издания

