Гиперион

Сол давно пришел к выводу, что медицина практически не изменилась со времен пиявок и припарок. Сейчас больных вращают в центрифугах, подвергают воздействию переменных магнитных полей, бомбардируют ультразвуком, копаются в клетках, кромсают ДНК, а затем с умным видом расписываются в своем невежестве.

Переосмысленный опыт есть рабочий материал всякой истинной поэзии.

 Кассад… – шепчет она, с таким звуком песок царапает брошенную в пустыне кость.

Тут, видать, великанов хоронили, а закопать-то как следует и поленились Вот елдаки наружу и торчат.

Дзен-гностики сказали бы, что эта пустота – добрый знак; она предвещает выход на новый уровень сознания, интуиции и опыта.

Merde.

Я пуст, и моя пустота… не более чем пустота.

"Вначале было Слово. Слово стало текстом, и появился cраный текст-процессор. Затем – ментопроцессор. После чего литература приказала долго жить. Вот так-то".
[Мартин Силен]

Я огляделась вокруг. Темные тени темных вещей в темном доме.

Чтобы быть настоящим поэтом, нужно стать Богом.

- Отец, - сказала Рахиль, - я хочу задать тебе вопрос, который задавала миллион раз с тех пор, как мне исполнилось два года. Ты веришь в Бога?
Сол посерьезнел. У него не было выбора - он и сейчас мог ответить ей лишь так, как отвечал миллион раз до этого.

• Я жду, - сказал он. - Жду, когда поверю.

"... В двадцатом веке на Старой Земле была целая сеть забегаловок. В них мясо дохлых коров жарили на топлёном сале, добавляли немножко концерогенов, потом заварачивали в плёнку, синтезированную из нефти, и продавали по девятьсот миллиардов порций в год. А люди это жрали."
Гиперион Д. Симмонс