Богословы

Иногда мужчина добивается любви женщины, чтобы забыть о ней, чтобы больше о ней не думать...

Время не восстанавливает то, что мы утратили: вечность хранит это для райского блаженства, но также для огня адова.

Колесо и Змея – символы неизбывной бесконечности, почитавшиеся в гностицизме (сектой офитов и др.); для христиан – атрибуты язычества и сатанинства. (прим. Б. Дубин)

История – круг и нет ничего, что не существовало бы прежде и не будет существовать в будущем.

"Это уже происходило и произойдет снова, - сказал Эвфорбий. - Вы возжигаете не костер, но огненный лабиринт. Если бы здесь соединились все костры, на которые я восходил, они не уместились бы на земле, и ангелы ослепли бы. И это я говорил неоднократно". Потом он стал кричать, потому что огонь добрался до него.

Подобно всякому владельцу библиотеки, Аврелиан чувствовал вину, что не знает ее всю

Возможно, под влиянием монотонов они полагали, будто всякий человек - это два человека, и истинный из них - тот, другой, на небе. Также воображали они, что наши поступки отбрасывают неистребимое обратное отражение - стало быть, если мы бодрствуем, тот, другой, спит; если блудим, другой целомудрен; если грабим, другой честен. После смерти мы соединимся с ним и будем им.

Он спорил с людьми, от решения которых зависела его судьба, и еще допустил величайшую оплошность - спорил с блеском и иронией.

и то место из седьмой книги Плиния, где говорится, что во всей Вселенной не найти двух одинаковых лиц. Точно так же, заявлял Иоанн Паннонский, не найти и двух одинаковых душ, и самый гнусный грешник столь же драгоценен, как кровь, ради него пролитая Иисусом Христом.

и еще другой пассаж из "Academica priora" (Первые Академики) Цицерона, где высмеяны люди, воображающие, будто в то время, когда он беседует с Лукуллом, бесконечное множество других Лукуллов и других Цицеронов говорят в точности то же самое в бесчисленных мирах, подобных нашему.