Раковый корпус

До недавнего времени я старался обходить стороной отечественную литературу по необъяснимым даже для меня самого причинам, однако «Раковый корпус» был в моих планах уже давно и располагался на воображаемой «хочу прочитать-полке» в почетных первых рядах. Причиной этому являлось следующее…

…Раковый корпус. В одном лишь названии повести Александра Солженицына сосредоточены необъятный страх, бесконечная боль и горечь, горечь за человека…

Поэтому я не мог пройти мимо. Лучшие книги выворачивают тебя наизнанку. И эта смогла, несмотря на мою готовность, несмотря на то, что я осознавал, как будет тяжело. Произведение Александра Исаевича стало первым, заставившим меня плакать. Усугубило же ситуацию то, что повесть во многом автобиографична. Солженицын — писатель, претерпевший в своей жизни множество тягот и лишений: начиная от войны, ареста, критики и изгнания из страны, и заканчивая онкологическим заболеванием, послужившим основой, не побоюсь этого слова, великого произведения. И именно здесь, в потрескавшихся стенах ракового корпуса, писатель и заключил все свои мысли и переживания, сопровождавшие его на протяжении долгого и тяжелого пути, пути к корпусу номер тринадцать.

"За эту осень я на себе узнал, что человек может переступить черту смерти, ещё когда тело его не умерло. Ещё что-то там в тебе кровообращается или пищеварится — а ты уже, психологически, прошёл всю подготовку к смерти. И пережил саму смерть."

Именно с такими мыслями человек, однажды услышавший три страшных слова "у вас рак", переступает порог онкологического отделения. И неважно, стар ты или молод, женщина или мужчина, примерный партиец – дитя системы или арестант, приговоренный к вечной ссылке – болезнь не станет выбирать.

И кажется мне, что весь ужас любой болезни – а уж тем более рака – заключен, несмотря на вышеуказанное смирение, в обычном человеческом неверии, в пресловутом «авось». Все мы, как герои повести Солженицына, пытаемся от нее отмахнуться, откреститься, убедить самих себя в том, что с нами ни при каких обстоятельствах не случится такого горя, которого кругом — кишмя кишит.

"…уж кислородную подушку сосет, уж глазами еле ворочает, а языком все доказывает: не умру! у меня не рак!"

А когда все-таки поверим, а главное примем болезнь – тогда, опять же, смирившись, начинаем спрашивать, за что нам такая несправедливость, да роемся в своем прошлом, как в черной яме и пытаемся в потемках во имя оправдания найти не менее черную гниль, от которой на нас эта смертельная болячка и сошла. Вот только не находим ничего, потому что, повторюсь, болезни все равно. И мы ведь знаем это. Но, думается, такова наша человеческая натура – всему искать оправдание. Оправдание для себя одного, и плевать на остальных…

"Свои беды каждому досадней."

Своя беда и своя дорога приводят в тринадцатый корпус каждого из героев «солженицынской» повести. Поражает, до чего же разных людей может в один прекрасный (или не очень) день свести судьба. В такие моменты действительно начинаешь в нее верить. Так встречаются здесь, в раковом корпусе, Русанов и Костоглотов – два разных выходца одной мощнейшей системы. Павел Николаевич Русанов – ее адепт, ярый приверженец. Олег Костоглотов – жертва, человек, вынужденный волочить свое существование в ссылках и лагерях (до чего же говорящая фамилия!). Но главное не то, где они встречаются (раковый корпус здесь выступает лишь в качестве декораций, если позволите). Важнее здесь, конечно же, когда! 50-ые годы – переломный момент в истории Союза, и, что существеннее, в истории двух конкретных людей – Русанова и Костоглотова. Смерть Сталина, зарождающиеся разговоры о разоблачении культа личности, смена власти – все это ярко выражено в их реакциях: что для одного – неминуемый крах, едва ли не конец жизни, для другого – долгожданный путь к освобождению.

И когда посреди палаты безнадежно больных разгораются бесполезные распри о режиме, ломающем судьбы, когда один готов донести властям на другого «если бы только они были в другом месте», когда согласный с тобой одновременно желает и спорить – тогда так правильно и своевременно, хоть и через силу, звучит хриплый голос соседа Ефрема:

"Для чего люди живы?"

И, несмотря на нелюбовь и конфликты, объединившись перед лицом смерти, каждый ответит на вопрос по-своему, если, конечно, вообще сможет ответить. Одни скажут – продовольствием продуктовым да вещевым, другой – тот, что самый молодой, Дёмка – воздухом да водой, кто-то – квалификацией или Родиной, Русанов – общественным благом да идейностью. А правильный ответ ты навряд ли найдешь. Его и не стоит искать. Я думаю, он сам однажды найдет тебя.

Тяжело. Мне искренне тяжело осознавать то, как человек, находясь на пороге смерти, может хоть на минуту задуматься о смысле жизни. И так со всей повестью: и читается легко, и неспешно плывешь по строкам, и хочется читать, читать, читать, а как представишь больного, взглянешь в его пустые глаза, прислушаешься к словам, окунешься в омут его беспорядочных, может быть, неправильных, но до безумия сильных мыслей – так слезы и наворачиваются, и останавливаешься, словно опасаясь продолжать.

Но есть маленькая нить, протянувшаяся до самого финала повести, которая, кажется, и создана для того, чтобы спасти. Конечно же, речь о любви. О любви простой и настоящей, без прикрас, о любви несчастной и противоречивой, но необыкновенно теплой, о любви горькой и недосказанной, но все-таки спасительной.

И потому хочется сказать, что жизнь побеждает, и хочется преисполниться великой надеждой, а потом перед глазами смертельно больной человек, его толстая история болезни, метастазы и справка с надписью tumor cordis, casus inoperabilis (опухоль сердца, случай, не поддающийся операции). И слезы.

В завершении, уже покинув раковый корпус, хочу сказать, что я благодарен Александру Исаевичу за одну бережно поднесенную мысль, в которой я разглядел свое отношение к литературе, но, к счастью, не к людям. Ее я обязан переварить.

— А что такое идолы театра?
— Идолы театра — это авторитетные чужие мнения, которыми человек любит руководствоваться при истолковании того, чего сам он не пережил.
— Ох, как это часто!
— А иногда — что и сам пережил, но удобнее верить не себе.
— И таких я видел…
— Ещё идолы театра — это неумеренность в согласии с доводами науки. Одним словом, это — добровольное принимаемые заблуждения других.

Не могу не добавить, что испытывал перед книгой и писателем неискоренимое чувство стыда во время перерывов в чтении. «Раковый корпус» — тяжелая повесть, именно поэтому покидать ее и возвращаться в реальный «легкий» мир было неловко, повторюсь, стыдно, но это нужно было делать по понятным причинам.

Раковый корпус – это то место, в которое, увы, излеченные люди часто возвращаются. К книге же я, скорее всего, не вернусь. Не смогу. И не каждому посоветую ее читать. Но знакомство с Александром Исаевичем Солженицыным, пожалуй, продолжу. Позже.

Так море, древний душегубец, воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой Нептуна грозного трезубец.
Не славь его. В наш гнусный век Седой Нептун земли союзник.
На всех стихиях человек – тиран, предатель или узник.
А.С.Пушкин

Раковый корпус №13 в Ташкенте для своих больных по сути являлся тоже таким лаконично простым, темным, неотвратимым, безнадежным, какими бы надеждами они не питались. Полностью здоровым никто не вышел, а если в течение болезни и добивались рецессии, то нарушались другие функции организма и зарабатывались другие болезни. Страшно.
Данная книга предназначена явно не для широкой аудиторию. Не каждый проникнется чувствами и судьбами людей, в большинстве своем суровыми и тяжелыми. Очень хорошо и печально правдиво описан советский режим, под жернова которого попали миллионы людей. Стало страшно за то время, время доносов, провокаций, репрессий, лишений.
Интересны судьбы людей, лежащих в корпусе, который уравнивает в положении и руководителя анкетного отдела, адепта соврежима, наделенного властью влиять на судьбы людей, доносящего на лучшего друга, чтобы освободить себе квартиру и фронтовика, вечного ссыльного, ненадежного элемента, который в своей жизни ничего хорошего не видел, кроме шмонов, карцеров, этапов. Впечатлил молодой геолог, у которого болезнь со стопроцентным летальным исходом. Он всю свою жизнь экономил время, везде старался его с пользой использовать, не теряя ни минуты. Ирония судьбы. Свою болезнь он рассматривает, как препятствие для своей работы - разработка нового метода определения руд по радиоктивности грунтовых вод. И что его волнует в последние месяцы своей жизни??? Лишь бы успеть завершить работу, сделать вклад для всего человечества. Или строитель, не обремененный нравственностью всю свою жизнь, обидевший много женщин – в конце читая рассказ Льва Толстого задается вопросом: «Для чего человек живет?». И у каждого соседа по палате свой вариант правды и смысла жизни.

"Раковый корпус" -- жёсткая и мрачная история про людей, оказавшихся в тяжёлых болезнях, в одиночестве, в муках, отчаявшихся или борющихся, на фоне серой, гнетущей и такой неуютной советской действительности. Главное лицо романа -- Олег Костоглотов -- бывший каторжник, надломленный судебным аппаратом, вырванный из жизни обычных людей, лишённый многих прав, отчаянно одинокий, никому не нужный, человек с мутным прошлым и туманным будущим.

Раковый корпус -- место, где люди надеются, верят и гниют заживо, место, в котором везёт лишь немногим, место тёмного страха, боли и сожаления о потерянных годах. Но судьба Олега Костоглотова раковым корпусом не ограничивается -- и на воле, в гражданской жизни, поджидают его разочарования, сомнения и печаль. Через человека, полного сил и жажды жизни, катком прошёлся советский режим с его лагерями и ссылками, а болезнь лишила его и без того скупых радостей жизни. В отверженности и унижении, в тяготах и лишениях, подолбив киркой мёрзлую землю, Олег всем своим существом возненавидел советскую идеологию. Со злорадством вспоминает он о том, как радовались арестанты, когда объявили о смерти Сталина. Пьянящее чувство долгожданной свободы омрачается тоскливыми сомнениями, одиночеством и неумением жить в этом чуждом обществе.

Основное настроение здесь: одиночество, горечь, досада, ненависть к проклятому режиму и его тюремщикам, сожаление о нереализованных возможностях. Очень много раздумий и монологов. То там, то здесь в романе разбросаны выстраданные истины и мудрые мысли о людях и об отношении к жизни. Написано убедительным простым языком, без изящества.

Книга "Раковый корпус" попалась мне случайно, в период, когда у меня обнаружили фиброаденому и я долгих 6 дней изводила себя в ожидании результатов биопсии. Так вот, поначалу она показалась мне мрачной и тяжелой - ведь суть её даже не в том, что некоторые люди смертельно больны, а в том, что советское общество 50-х годов было нездоровым. То есть "неизлечимо больной" была вся наша страна. И такие герои, как Русанов и Вадим, еще раз доказывали это. Русанов - жалкий доносчик, заботящийся только о собственной шкуре,и Вадим, со совей манией величия, возомнивший себя светилом науки, и решивший, что такие таланты, как он, должны жить, а простые люди - пусть подыхают. Но книга на самом деле оказалась светлой, в ней много положительных героев, которые, оказавшись в столь затруднительном положении, переосмысливают свою жизнь, пытаясь завтра стать лучше, чем были вчера. Ведь кто знает, сколько им отпущено.
Автор не сообщает нам о дальнейшей судьбе героев (кроме, разве что, Ефрема, который умер, но на пороге смерти многое понял и осознал, что жил неправильно, поэтому надеюсь, что его душа обрела покой). И тем самым дарит надежду на то, что они поправятся и еще будут жить. Лично я вообще-законченный оптимист, и если автор оставляет финал открытым, всегда заканчиваю его для себя хорошо. Так и здесь-хочется думать, что все положительные герои поправятся. Мой любимый персонаж, Олег Костоглотов, излечится, и его ссылка не будет вечной. Может еще и к Вере вернется. Демка и Ася поженятся. Операция Шулубина пройдет успешно, и он поправится. По поводу Прошки, который мне тоже был очень симпатичен,-так мне вообще всегда казалось, что врачи ошиблись с диагнозом и у него окажется обычная доброкачественная опухоль. Ведь не может безнадежный больной, будучи на пороге смерти, так отлично выглядеть и почти ни на что не жаловаться-ну это уже из области фантастики. Эх, слишком сказочно у меня все получается, но так уж я привыкла-всегда мыслить позитивно. И верить, что хотя бы у вымышленных персонажей все будет хорошо)

Действие происходит, как и озвучено в заглавии книги, в раковом корпусе. Мы встречаемся с совершенно разными персонажами. Пациентами, которые находятся в ссылке, живут в разных городах и поселках. У каждого свое мнение по поводу политики и управления.

Книга мне очень понравилась. Первый раз я прочитала книгу такого направления. Книга о людях разных национальностей и разного воспитания. О политике врачей, о любви. У каждого персонажа своя история, своя жизненная ситуация.

Книга очень интересная, а также и очень тяжелая. Много описаний разных раковых видов. К каждому персонажу чувствуешь смешанные эмоции, то поддерживаешь его, то недолюбливаешь. По мне книга написана не для каждого человека. Для меня этот автор в своем произведении открыл такие стороны жизни, какие не были подвластны моему разуму.

Советую читать эту книгу всем, кто интересуется творчеством этого автора. Но не советую начинать ознакомление с автором с этой книги.

Это второе произведение, прочтенное мною у автора. Первое - "Матрёнин двор" - замечательное! В "Раковом корпусе" мне сначала не нравилось солженицынское хаянье власти, но не потому что я люблю Сталина, а потому что не люблю, когда брызжут желчью. Потом поразмыслила и спокойно приняла этот момент, все же, автор прошел через это и его душа навсегда больна прошлым.
Я слушала аудиокнигу в исполнении Александра Клюквина - бесподобно!
Сама повесть в целом понравилась. Боялась страшного финала, но Александр Исаевич не разочаровал, верю его концовке - такая могла бы произойти в реальности. Не все ясно, что будет с героями, но есть слабый светлый намек, который дает возможность читателю додумать свой вариант. Думала, что эта книга будет, может быть, чуть менее тяжела, чем дилогия Гроссмана, но, к счастью, впечатление от нее осталось иное - светлое, оптимистичное, но не отрывающее от реальности.
Обязательно буду еще читать Солженицына.

Тяжелое полотно больничных будней отображено на страницах романа "Раковый корпус". Мне тут же вспомнилось, как я сама провела ночь в Мариинской больнице на скамейке в коридоре, потому что свободных коек не было. Рядом в палате надсадно хрипел, а затем в предрассветные часы туберкулезно кашлял больной. В эту ночь мне казалось, что я здесь не должна находиться, меня охватывал какой-то экзистенциальный ужас. Именно об этом ужасе я вспомнила, читая произведение Солженицына.

Но отключая свои личные переживания, тут же думаешь, что все-все-все равны в этом месте, все одинаковы перед дыханием подкрадывающейся старухи с косой. В онкологическом диспансере, в палате, которую описывает Александр Исаевич, лежат разные пациенты. Разной национальности, разного возраста, разного соцпроисхождения и разных воззрений. Те, кто прошел лагеря, те, кто находятся в ссылке, те, кто доносили на тех, кто затем оказывался в лагере или в ссылке. И только смерть всех уравнивала.

Сложно описывать всё, чем может одарить читателя данный роман, наверное, здесь есть всё: и жизнь (ведь никто так не хватается за нее, как тот, кто стоит на грани), и смерть, и любовь, и история, и История с большой буквы (ибо ничто так не влияло никогда на человека), и судьбы людей, и неподдельный страх, и отчаяние, и боль, и радости, и неожиданные чудеса, и природа (здесь она ведет свою обособленную жизнь, придавая нужный оттенок настроению эпизода).

В одной из глав есть занимательный диалог между персонажами, находящимися ранее по разным сторонам баррикад. Один из них, главный герой является бывшим лагерником, теперь же ссыльным, второй - тот, которому власть приказывала выполнять, и он выполнял, но каждый раз он думал, думал, думал и знал, что делает. Кому из них было легче - они приходят к тому, что ни тому, ни другому, обоим тяжко и саднит. Вот и мне саднит теперь и сосет под ложечкой.

Еще вспоминают они строчки из стиха Пушкина:

И думается мне, кто же мы, кто я?!