Прогулки с палачом

Не так много читала Радзинского, сложно отнести написанное им к документальной прозе, но погружение в эпоху ему удается замечательно. Опять же и рассказчик Эдвард Станиславович отменный, а если кому-то не нравится его голос или манера, эдакая вычурно-пафосная, то предлагаю послушать аудио версию в исполнении Эммануила Виторгана, сдержанно-бархатную.

С самого начала Радзинский проводит параллель между кончиной последнего русского царя Николая II и французского короля Людовика ХVI. Схожесть прослеживается не только в судьбах царственных особ и их семей, но и двух революций, впрочем, все революции чем-то схожи. Любит автор разбавить свои произведения слухами и легендами мистического характера, выдавая их за исторический материал, не обойдется без таинственных предсказаний и на этот раз. Будет упомянуто пророчество Казота, о создании орудия смерти – гильотины и толпе аристократов, выстроившихся в очередь к ней.

Эдвард Радзинский предлагает посмотреть на Великую французскую революцию глазами парижского палача. Почему именно палача выбрал автор в главные герои? Да потому, что любая революция - это прежде всего смерть.

Это книга не только о легендарном палаче, но и о потерявшем голову авторе :)
В «Сансоне» слишком много Радзинского: он рядом с нами до самого конца, он любовно поправляет кружевное жабо Шарля, едет вместе с осуждёнными в телеге, поднимается с ними на эшафот и машет читателям ручкой. Это не хорошо и не плохо, просто имейте в виду, что эта книга очень... художественная. Много красок, много эмоций и сиропа, мало фактов.
Радзинский провёл серьёзную работу, подготавливая материал. Он, очевидно, наслаждался процессом, и это здорово. В конце концов, должен же кто-то получить удовольствие от книги. Автор его точно получил.

"Вся история революции уместилась в моей грязной телеге...", - говорит устами палача Парижа, "исполнителя приговоров" Радзинский.
Свобода, равенство, братство, или смерть. В итоге, Смерть. Кровь. Страдания. Ужас. Грязь. И возгласы толпы, алчущей крови вчерашних лидеров и кумиров, отцов Великой французской революции.
А, собственно, мечтал он о признании, как и все люди. Чтобы с ним здоровались на улице, подавали руку, или хотя бы не переходили на другую сторону улицу, завидев его. Революция помогла ему в этом.

Эдвард Радзинский рассказывает историю Великой французской революции от лица самого известного парижского палача. Часть повествования, конечно, художественный вымысел, автор в самом начале предупреждает, что это его собственная версия событий, которую он, можно сказать, вообразил, прогуливаясь по Парижу и представляя себя на месте Шарля-Анри Сансона.
Эту часть истории Франции я помню в самых общих чертах. Без подготовки могу сказать только, что на протяжении длительного периода времени в стране сменялось одно правительство за другим. Поэтому как-то оценивать правдивость не собираюсь, для меня это художественное произведение.
Шарль-Анри Сансон был потомственным палачом, эта работа переходила от отца к сыну или, за отсутствием наследников мужского пола, к мужу дочери. До изобретения гильотины палач приводил приговор в исполнение своими собственными руками и казни были весьма отвратительными. Если вообще можно как-то расставить способы убийства по степени отвратительности. Палачей боялись и, как следствие, сторонились, так что, несмотря на востребованность, они были изгоями в приличном обществе. Работа у палача не переводилась и при королях, но только после революции поток приговоренных к смерти настолько увеличился, что пришлось придумать гильотину. Так сказать, некоторым образом механизировать работу.
В начале своей карьеры наш герой казнил людей по приказу короля, потом – короля по приказу революционеров, потом – революционеров по приказу революционеров. Как показала практика, палач ни при какой власти не останется без работы, всегда найдется желающий подняться повыше по трупам своих недавних соратников, но не только об этом пытается сказать Радзинский. Глядя на то, как толпа восторженно воспринимает казнь своих вчерашних любимчиков, становится страшно от того, насколько эта масса легко управляема.
Объем книги небольшой, читается (или слушается) на одном дыхании.