Трагедия в трёх актах

В целом мире нет ничего столь волнующего, столь захватывающего и столь прекрасного, как поиски истины.

Она воплощенная добродетельность – и в высшей степени полезная женщина. Я всегда выбирал себе секретарш, страшных как смертный грех.
– Очень мудро.

От мисс Сатклифф исходило неотразимое очарование, которым она была в значительной степени обязана своему редкостному умению ничего не принимать всерьез.

– Но серьезно, Толли, ты обратил внимание на ее лицо? Оно имеет два глаза, нос и рот, но разве его можно назвать лицом – женским лицом?

– Медицинская профессия обладает одним существенным преимуществом, – сказал сэр Бартоломью. – Доктор не обязан следовать своим собственным рекомендациям.

Знаете, когда человек отваживается на рискованную затею и она ему удается, он может утратить привычную сдержанность.

— Мне очень его жаль. По-моему, вся его надменность напускная.
— Неудивительно. Так часто бывает. Если человек о себе слишком высокого мнения, если он без конца похваляется, то наверняка в глубине души он чувствует свою ущербность.

Люди говорят на разных языках, но человеческая натура везде одинакова.

— Вы абсолютно убеждены в невиновности Эллиса?
— Если мы правы насчёт Бэббингтона, значит, он должен быть невиновен.
— Да, и кроме того…
Мистер Саттерсвейт не окончил фразу. Он собирался сказать, что, если Эллис окажется профессиональным преступником, который убил сэра Бартоломью, потому что тот разоблачил его, всё дело станет невыносимо скучным. Но мистер Саттерсвейт вовремя вспомнил, что сэр Бартоломью был другом сэра Чарлза, и сам ужаснулся собственной бессердечности.

— Полагаю, у него было много связей, - предположила Эгг.
— Э-э… хм… вероятно, - отозвался мистер Саттерсвейт, чувствуя себя человеком Викторианской эпохи.
— Мне нравятся мужчины, у которых были связи, - заявила Эгг. — Это доказывает, что они не гомосексуалисты и вообще у них всё в порядке.
Викторианство мистера Саттерсвейта ощутило ещё один болезненный укол.