Трубка снайпера

– Шустрые такие, – вспомнил Номоконов. – Так-так… В кусты шмыгнули. Полковники, говоришь? Надо бы и этих. А толстого, правильно… В голову бил, чтоб не вылечился. Гляди, какой оказался!
– Заколотили немцы своего генерала в гроб и на самолете в Германию отправили, – рассказывал Репин. – Отвоевал. Интересно вот что: гитлеровцы точно узнали, кто убил «пантача». Пленный так и сказал: на этом участке у русских работает снайпер-тунгус – хитрый, как старый лисовин, и жестокий, как Чингисхан. Знают немцы, что его фамилия – Номоконов. Известно им, что этот снайпер курит «трубку смерти».

Номоконов посмотрел на лейтенанта и продолжал:
– А ходить везде надо по-разному. По кошеной тропе особо, по воде – тоже. Иначе спугнешь зверя, али сам на мушку попа¬дешь.
– А как ходишь по кошеной траве?
– Не приходилось? – посмотрел Номоконов на солдата, задав¬шего вопрос. – Не бегал босым? Так надо, гляди, – прошелся рассказчик по блиндажу. – Снизу двигай ногу, щупай, с корнями дави на траву. Тихо пройдешь, как сохатый.
Солдаты засмеялись.
– Напрасно, – нахмурился Номоконов. – Тяжелый зверь, а не нашумит, когда возле людей через покос пройдет. Мягко ставит ко¬пыта, легко. А по воде, если мелко, – наоборот. На носок ступай. Как цапля болотная: сожми пальцы и опускай. Тоже не шлепнешь. Еже¬ли глубоко – иначе… Помаленьку двигай ноги, дно щупай, не дергайся. А по лесу особо тихо надо: наперед ветошь гони, а не насту¬пай на нее, не дави. Ну и руками двигай ровно, вот так. Живой сучок поймал – согни, сухой – не ломай, не тронь телом, обойди. Где особо трудно – стань. Ветер хватил, шум услышал в стороне – пользуйся. Зверь, он так: туда ухо повернет, сюда. Глядишь, и прозевает.

- Здравствуй, - ответил Номоконов. - И ты совсем забыл меня, отвык? Эка война большая...

Блеснула глаза у сына, бросился к отцу на шею, замер. А Мишка - этот худенький черный козленок, так похожий на отца, уже вел за руку маму - испуганную, все еще не верящую Марфу Васильевну. Обнял Семен Данилович жену, прижал к груди, посмотрел на худые, с трещинами пальцы, гладившие его плечи, и понял, как дались этим рукам военные годы.

- Спасибо, Марфа, - сказал Номоконов. - Низко кланяюсь.... За работу, за сынишек, за подмогу... А теперь не плачь