Метаморфозы, или Золотой осёл

Уходи, — отвечает, — уходи, бедняжка, подальше от моего огня! Ведь если малейшая искра моя тебя зажжет, сгоришь дотла. Тогда, кроме меня, никто твоего огня не угасит, я ведь не только кастрюли, но и ложе сладко трясти умею!

Ничего не ускользает от взора вечно бодрствующей богини Справедливости

Если страсть овладевает нами все сильнее и сильне, то все, что в обычное время мы считали делом трудным, тут кажется нам легко исполнимым.

Разве пламя жестокой любви не услаждает нас первым легким теплом своим, потом же, когда знакомство, доставляя лишь временное облегчение, раздует его, разве не до конца сжигает оно нас неистовым жаром?

Экономные же и одинокие люди маленько, а иногда и вовсе не маленькое свое имущество запрятывают далек, стерегут крепко и с опасностью для жизни защищают.

Я решил, что с моей стороны самое лучшее пойти к женщине, которая была влюблена в меня, когда я был ослом, полагая, что теперь, став человеком, я ей покажусь еще красивее. Она приняла меня с радостью, очарованная, по-видимому, необычайностью приключения, и просила поужинать и провести ночь с ней. Я согласился, считая достойным порицания после того, как был любим в виде осла, отвергать ее и пренебречь любовницей теперь, когда я стал человеком.

Виновных в убийстве ближайших родственников в Древнем Риме секли розгами до крови, а затем зашивали в кожаный мешок вместе с собакой, петухом, обезьяной и змеей и топили в море.

Может быть, и пресловутый Пегас от страха сделался летучим и за это заслуженно прозван крылатым.

Но Фортуна, упорно преследовавшая меня, с удивительной быстротой обернула мне во вред удобный случай к спасению и принялась строить новые козни.

Покуда эти добрейшие люди так между собою о моей смерти переговариваются, мы добрались до дому.