Рецензия на книгу

• 

  Аноним20 июля 2018 г.

  Пришел натворил делОв и ушел.

  Какая все-таки интересная штука – нравственность, особенно, когда каждый волен сам расставлять для себя границы дозволенного. Для кого-то норма - вести беспорядочную половую жизнь каждый день, а кто-то кипит праведным возмущением при мысли о поцелуях на первом свидании. Я не собираюсь судить ни тех, ни других, а, как и Михаил Арцыбашев, лишь понаблюдаю со стороны на разницу восприятия «грехопадения» людьми с различным воспитанием, но практически одинаковыми условиями жизни.

  В маленький провинциальный городок, где не то что каждый человек, а даже каждая муха друг друга знает «ещё вот такусеньким», приезжает двое молодых людей – Владимир Санин и Юрий Сварожич. Они люди большого города и политических движух, поэтому в провинции откровенно скучают, но если Санин умудряется и в деревне найти себе увлечений (девушки-то везде есть), то Юрий откровенно тоскует, размышляет о сущности бытия и потихонечку этими думками вгоняет себя в депрессию. Ну, и конечно, без девушек никуда, это ведь они – главное искушение молодого сердца.
  

  
  

  • Что ж "вот"?.. Она сама ко мне лезет. Я, брат, никогда от людей ничего не требовал, пусть и они оставят меня в покое...

    Санин. Ключевая фигура, хоть и не единственная здесь. Человек, который отринул земные правила и нормы ради удовлетворения собственных удовольствий. Он искренне не понимает, почему нужно ограничивать себя, зачем мучиться размышлениями о смысле жизни, если все ее прелести можно получить здесь и сейчас. Да и вообще все проблемы людей, если верить Владимиру, из-за их самоограничений, говоря современным языком – неудовлетворенности либидо (Фрейд одобряет). Его сильное молодое тело жаждет удовольствий, и он их получает рано или поздно. Только вот завалить деревенскую девку на сеновал это одно, а добиться почти силой равную себе – другое. Санин- причина проблем всего произведения: его прямота и нежелание считаться с правилами настолько искушает окружающих, что поддавшись мимолетным увлечениям, молодежь следует за ним в поисках удовольствий. Но вот Санин отходит, пелена азарта спадает и оглянувшись назад молодые люди видят, что жить так, как он, они не могут, но вот беда – поздно, уже «натворилось делов» на парочку самоубийств. А Санин остается и, быстренько совершив сделку с некстати проснувшейся совестью, забывает о произошедшем. Народ вот только что-то не хочет забывать, неправильные они какие-то, одним словом – деревенщина.

  
  

  
  Желания это - всё: когда в человеке умирают желания - умирает и его жизнь, а когда он убивает желания - убива

  • Но желания могут быть злыми.
  • Может быть.
  • Тогда как?..
  • Так же, - ласково ответил Санин и посмотрел в лицо Юрию светлыми немигающими глазами.

    Юрий Сварожич – персонаж особенно интересный с точки зрения внутренней борьбы. Он завидует Санину в его свободе, но что-то внутри не позволяет пойти тем же путем. Его метания – борьба плоти и духа. Его бессонные ночи – поиск смысла жизни и нежелание принимать окончательность смерти, которая рано или поздно придет. Его и тянет на отношения с женщиной, но и отталкивает тот факт, что по законам совести придется жениться, а быт так уныл.


Провинциальный роман с розовенькими записочками, сёстрами-поверенными, с законным браком, хозяйством, супругой и детишками, встал перед ним именно в той пошлой, тряпично-пуховой сиропности, которой он боялся больше всего на свете.

То, что случится с Юрием в конце, вероятно, очень глупо, но иначе и не могло быть. Таким как он обычно очень помогает религия, жаль, что в кругах вкусившей революционных идей молодежи такое было уже «не модно».

Девушки в книге одинаковы, как под копирку - красивые, добрые, и до определенного момента даже невинные. Жалко, что им не досталось хоть каких-то ярких индивидуальных черт (феминистки негодуют): все одинаково сопротивляются зову плоти, затем падают, желают утопиться, смиряются как могут. Скучно.

Пересматривая отзыв, вдруг понимаю, что немного ошиблась, извините, – Санин не причина проблем «на селе», а катализатор. Всем хотелось той нравственной свободы, что он принес с собой, но никто не решался так скоро, и вот он пришел и как будто бы ускорил процесс, обострил все потаенные мысли. Но не готова была молодежь свои эти мысли принять - еще живы запреты впитанные с молоком матери. Кто знает, как бы все прошло в наше время – не знаю. Но вот то, что от «свободы» Санина как-то больше проблем для окружающих, чем удовольствий это безусловно.



<...> - человек гадок по природе...Не жди от него ничего хорошего и тогда то дурное, что он будет делать, не будет причинять тебе горя...
<...> - А ты не ждешь? - спокойнее и задумчивее спросила она [Лида].
-Конечно, нет, - отвечал Санин, - я живу один...