Рецензия на книгу

• 

  Аноним13 июня 2018 г.

  Эмоциональные экзерсисы, или Она недостойна моего Сашеньки

  Это же надо так ненавидеть свою невестку! В каждой строчке, в каждой фразе рассказчицы просто бьет через край эта ненависть.
  Буквально всё в невестке было немило свекрови. Начиная от внешности:

  
  красота была неприятной, неестественной, кукольной. Фальшивой какой-то.
  Пепельные, чуть ли не голубые, как у Мальвины, волосы в мелких кудряшках, водянистые, прозрачные глаза, округлое, точно у пупсика, лицо, неестественно румяные щеки. Только вот губы подводили ее — тонкие, плоские, такие губы, должно быть, невкусно целовать. И еще одно мне не нравилось в ней — она была старше Саши, и выше, ненамного, сантиметра на три, но выше, а мне хотелось, чтобы у моего Саши жена была ростиком ниже его.

  МНЕ ХОТЕЛОСЬ, чтобы у Саши... Эта фраза встречается в рассказе Софьи Сергеевны не один раз и говорит о многом. Она даже о "невкусных" поцелуях вывод сделала. Хотя сыну, судя по всему, очень даже губы любимой нравились.

  Зато Саша "добрый, бесхарактерный, слишком послушный".
  Ирина училась на отлично, старалась развиваться, а не просто получать пятерки — и это тоже вменялось ей в вину!

  
  

  Они были полной противоположностью друг другу. Саша учился на физическом, но по характеру оказался гуманитарием — уж я-то навидалась их! Неорганизованным, необязательным, ленивым, не выполняющим заданий к важным семинарам. Но ведь точные дисциплины не терпят провалов! К третьему курсу он захромал по всем предметам и едва, на троечку, да и то за счет материнского авторитета, наконец защитился, вызвав мой облегченный вздох.

  Ирина училась на филологическом — испанский язык и литература, — но отличалась математическим складом ума и какой-то металлической логикой. Была отличницей, без конца читала книги на испанском, дважды за три года жизни под одной крышей со мной проштудировала в подлиннике «Дон Кихота», и мне казалось, великий роман помог ей до конца овладеть донкихотским характером Саши.

  В ее учении был какой-то тракторный напор, мужская мощь и адово терпение. Теряя справедливость, я называла про себя ее упорство крестьянским, хотя к крестьянству Ирина не имела никакого отношения, и вместо того, чтобы радоваться успехам невестки, боялась их.

  Великая вещь — бабья интуиция! Боялась я ее успехов, чувствовала, забьет она Сашку, забьет, как забивает крыльями сильная птица слабую, и тогда всему придет конец. Всему!

  "Боялась", "чувствовала"... А по факту? Не нравилось, что девочка учится, хочет чего-то добиться. А что бы хотелось этой любящей маме? Чтобы невестка тоже стала ленивой и неорганизованной?

  Потом невестка -о ужас! - стала секретаршей!

  
  Пять лет осваивать испанский язык и литературу, чтобы стать секретаршей директора, да еще с неприкрытой радостью?! Восторгом?!
  

  Мне странно, что такой человек, как Софья Сергеевна, презирает работу секретарши. А что зазорного в этой профессии? Быть библиотекарем не стыдно, а секретарем — позор? И разве не любой труд достоин уважения? Откуда этот снобизм?

  Но что же почувствовала свекровь, когда невестка добилась каких-то жизненных высот? Наконец-то порадовалась? Увы...

  
  Да, диссертация не шутка, умываясь, я пожалела про себя сына: ученая жена, не фунт изюма, надо ведь соответствовать ей.

  Невестке в укор ставится абсолютно ВСЕ, прищур не понравился — можно накрутить себя, придумать, что за этим стоит.

  
  Разговоров об этом, конечно, не было, по крайней мере при мне, но идея витала в воздухе, я ее ощущала по Ирининому прищуру и сжатым в тонкую полоску губам!

  Ну ей-богу, это уже чересчур.

  
  Ирина выучилась отлично обходиться с мужем. Вызнав его характер, ни разу не поругавшись, не споря по пустякам, она управляла всеми его поступками с одной лишь помощью женской хитрости.

  Надо же! Вот ужас-то какой!

  
  

  Бедный, бедный Саша, его так беспечно радовали эти малые малости, что я ночи не спала — ну почему он ни к чему не стремится, ведь и в школе можно чем-то увлечься, что-то полезное сделать, этим жить… Но он был просто учителем, обыкновенным, рядовым. Наконец-то у него получалось легко, без напряжения, и он довольствовался немногим.

  А главное, чего убиваюсь я, если сама всегда и во всем обходилась малым? Что посеешь, то и пожнешь. И кому какое дело, что ты жила в иных обстоятельствах, а сын — совсем в иных! — продолжает твой же характер.

  Сын ни к чему не стремится — "бедный Саша", невестка хочет и стремится — она чудовище! Причем, героиня признает, что и сама такая же как сын — "довольствовалась малым". Но для себя у нее есть оправдания - "иные условия".

  
  Прямо скажу, я мечтала не о скромном учителе физики, но не все же сразу.

  И снова: "Я мечтала". Невестка тоже мечтала о муже-ученом, а не об учителе. Но при этом мама себе дает право мечтать о каких-то достижениях сына, а вот его жене в этом праве отказывает. Высокомерные и высокопарные рассуждения, такая вся "облико морале", а в сторону невестки одна грязь. В ней было плохо всё — что стремилась, что амбициозная, что использовала свое обаяние для достижения целей, что мужа толкала вперёд.
  "Пока-то пока, но я не управляла сыном. Им управляла жена". Значит, хотела сыном управлять? И все эти "высокие" рассуждения означают одно: ревность к женщине, которая заняла место рядом с сыночком.

  
  ...мне казалось, все позади, теперь начнется иная жизнь, такая, о какой я мечтала для Саши. В доме должно быть равенство, считала я, а если уж соревнование, то не за то, кто умнее, сильнее, настойчивее, а за то, чтобы побольше уступить другому, скорей простить, глубже понять. Конечно, сказывалась моя собственная неопытность. Когда человек сам не имел полноценной семьи, ему домашние отношения представляются по-книжному, идеально и отстают от правды жизни. Я всегда признавала это своим главным недостатком.

  Опять "Я мечтала для Саши". А Сашу кто-то спросил? Может, он поэтому и вырос таким бесхребетным, что мама всё за него решала, в том числе, какой должна быть семейная жизнь? При этом сама о семейной жизни имела смутное представление.
  Рассуждения о детях наводят на мысль, что С.С. бесконечно упивается своим "долгом" и ждёт, что ей его вернут:

  
  Мало или много это, вырастить детей? Алечка больна, и я только помогала ей обходиться, существовать, а Саша уехал. Суетилась, билась, и вот, в сущности, одна.
  Без них мне было бы в тысячу раз хуже.
  Хуже? Вышла бы замуж, глядишь, нарожала своих детей, испытала бы полноценное материнство...

  Значит, считала свое материнство "неполноценным"?
  Получается, это дети виноваты в том, что С.С. не вышла замуж? Видимо, Саша обязан был как-то компенсировать маме непрожитую ею семейную жизнь.

  Даже проявления чувств С.С. постоянно обесценивала — не так она их видела, неправильно сын и невестка проявляли чувства.

  
  Писали в три руки — вначале сообщение невестки, деловое, наступательное, сделано то-то и так-то, затем уговоры сына: не унывай, мы без тебя скучаем и прочие эмоциональные экзерсисы и, наконец, самое дорогое. Ладошка внука, обведенная карандашом.

  Любое слово и действие обязательно окрашивается знаком минус. Даже "скучаем", может быть, вполне искреннее - это "эмоциональные экзерсисы".

  
  Освободившись от груза, замахал брелоком с ключами, стал спрашивать разные пустяки — как летела, как здоровье…

  То есть поинтересоваться такими вещами - это "пустяки". В общем, все всё делали неправильно, и только один человек знал, как надо — это она сама. Вот честно, меня не удивляет, что сын ее вырос таким приспособленцем.
  Эпизод на кладбище тоже показал С.С и ее "искренность":

  
  

  Любимая сестра! Любимая сестра! Женечка! Мне приходилось все чаше повторять свои заклинания, чтобы вызвать из темнеющей памяти теплое чувство. Стыдно признаться, но и у Жениной могилы я подстегивала, подгоняла себя, чтобы всплакнуть, чтобы расцветить вновь выцветшие картинки и оживить когда-то дорогие уста. Мозг точно замерз в этот жаркий летний день, и только сердцебиение, частое, как пулеметная очередь, содрогало меня.

  Что означало это сердцебиение и этот застывший мозг?
  Может, тайное тайных — обиду?

  Женщина, которая обвиняла невестку в неискренности, наедине с собой разыгрывает спектакль, фальшивит — выжимает слёзы, выдавливает скорбь. В душе давно другие чувства, и это нормально! Но признать их натура "высокодуховная" не может, продолжает врать самой себе и играть в любовь "к сестренке".

  Вообще угодить такому человеку невероятно сложно. Как и услышать от него доброе слово.

  
  Ненашенские картинки овеществлены, и хоть ничего плохого в этом нет — одно удовольствие, напротив, — мне видится во всем какая-то выспренность: натянутость, отсутствие простоты, которая так нужна в доме.
  Квартирка была ухоженной, устроенной по образцам с ненашенских картинок, но бедноватой: желания расходились с возможностями.

  И так не так, и так не эдак...

  Стоит ли удивляться при таком отношении, что трагедия стала для С.С. поводом обвинить во всем невестку и сына. Да, они не уделяли Игорю внимания, каждый жил своей жизнью, мальчику не хватало теплоты, душевной близости. Но взваливать на Ирину и Сашу вину за катастрофу — это слишком. Она могла произойти даже в том случае, если бы семья не распалась, родители были вместе и у них была бы эмоциональная связь с мальчиком. Это — несчастный случай. Но С.С., не желая принять это, обвиняет невестку и сына - мало давали любви, поэтому потеряли ребенка. А они любили как умели. Эгоистично. И она так же любила своего сына: "я хотела для Саши", "я хочу, чтоб Саша". Но в своём глазу...

  Главное, книга заставляет думать, осмысливать — а это как раз то, что отличает хорошую литературу.

  25

  1,2K