Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 ноября 2017 г.

  Уже начинало смеркаться, но одинокая грузная фигура, чинно восседавшая на покосившейся лавочке у деревянного забора, особых признаков двигательной активности не проявляла. Для села Малые Думы картина была весьма редкая - Мария Пострадальцева (в миру просто Машка-Пострадашка) читала книгу. Неизвестно каким восточным ветром занесло творение Мисимы в глубинку, но речь в общем-то не об этом, не японской мудрости искала Машка на страницах, скорее пыталась куда-то спрятаться от печальной малодумской реальности.
  Пострадашкин муж Валера не оглашал окрестности своей обычной пьяной руганью, ибо уже третий день находился в реанимации с панкреонекрозом. Когда Валеру увозила скорая (в 12-й раз), любопытство односельчан уже было удовлетворено (ровно 11 раз), поэтому платочком вслед удаляющейся дребезжащей буханке Машка махала в гордом одиночестве, демонстрируя одновременно смирение и несгибаемость, застывшие на краю проселочной дороги в образе коренастой русской бабы с развевающимися по ветру нечесанными русыми волосами. Тот же ветер яростно трепал уже желтеющую листву, в тихом шепоте которой явно слышалось "Допился!". Дождется ли в этот раз мужа домой, Машка не знала, и знать толком не хотела. Один раз столкнувшись с размышлениями "Люблю или чё?", к консенсусу с самой собой Мария не пришла: мужик какой-никакой, а свой, - жалко. С другой стороны - пьянками постоянными всю душу измотал, ирод, поделом алкашу... Машка махала рукой, чесала очередной оставленный мужем где-нибудь на пятой точке кровоподтек (Бьет - значит любит!), и шла доить корову. Саму себя она считала очень стойкой, а своё поведение чем-то средним между походом жен декабристов в Сибирь и плачем Магдалины над телом Христа. В своём отражении в засиженном мухами зеркале, ярко просвечивая сквозь рыхлые пышные телеса, виделся ей стальной тонкий стержень, дающий сил начинать новый день и шагать с гордо поднятой головой. Гордо поднятая Пострадашкина голова взгляды сельский мужиков притягивала, вон и Гришка с заправки повадился в гости захаживать, мужик был хороший, непьющий, туповатый правда, но главное - непьющий... Машка ехидно ухмылялась про себя, и поднимала голову чуточку выше.
  Парой часов ранее с чувством выполненного долга Машка медленно положила трубку телефона на стол, новости из реанимации были так себе: мы делаем всё, что можем, но Вы должны быть готовы ко всему. Слегка удивляясь самой себе Пострадашка спокойно ухватила невесть откуда взявшуюся книгу и отправилась читать на свежий воздух. Что-то в этой истории зацепило её с самого начала, то ли схожесть судеб, то ли мыслей, то ли всего сразу. "Прямо моя японская сестренка" - думала Машка и перелистывала толстыми пальцами очередную страницу. Отношения главной героини с отцом собственного мужа заставили Машку перекреститься и бросить обеспокоенный взгляд на противоположную сторону улицы, где что-то копал отец Валеры. "Да ну нееееее, у него точно таких мыслей нет, ему же лет триста". Но вот история с Сабуро заставила напрячься и поёжиться. Захлопнув книгу Пострадашка продолжала восседать на скамейке, тупо уставившись в никуда.
  Раздавшийся слева шорох прервал Пострадашкино оцепенение. Щуря близорукие глаза, Машка всё с тем же тупым непониманием разглядывала приближающуюся мелкими шагами фигуру: невысокая изящная миловидная женщина восточной наружности в шелковом вышитом цветами длинном одеянии. Глядя Машке прямо в глаза женщина слегка наклонилась, вложила Машке что-то в руку, и стала так же спокойно удаляться в сгущающуюся ночь. "Что-то" оказалось мотыгой, покрытой странными буровато-коричневыми пятнами...
  "Эй! Привет! Есть новости?" - это откуда ни возьмись нарисовался у забора тот самый Гришка с бензоколонки. Пострадашка молчала и переводила непонимающий взгляд с мотыги на Гришку и обратно....

  5

  436