Рецензия на книгу

• 

  MashaMashnaya16 сентября 2017 г.

  То, что Бродского хочется растаскивать на цитаты построчно известно даже тем, кто никакого отношения к нему не имеет. Как пример, я как-то тихо восторгалась его творчеством, пока на одной из пар не произошла стычка с преподавателем философии. Он утверждал, что баба не человек, и приводил, как ему казалось, неоспоримый довод: а знаете ли вы значимого писателя его времени, кроме тех, кого изучали в школе? Какого же было его удивление, когда я наизусть зачитала Бродского сходу и с таким же вызовом, с каким эти стихи писались. Он смутился, но решил не отступать от "бабанечеловек" и побеседовать со мной о политических перипетиях, описанных Иосифом Алексадровичем. Ну что ж, и тут ему пришлось удивиться. Мы довольно подробно обсудили эту тему под обалделые взгляды одногруппников. Никто не присоединился. Зато после пары, я заметила с каким усердием в ленте половины группы стал появляться Бродский. Не думаю, что хоть кто-то из них открыл и почитал, но вот ценителями выдержек стали, конечно же, все и сразу.
  Но и в этом нет ничего удивительного. Его талант не скрыт под монолитом 40 восьмистишей "Речи о пролитом молоке", но вызывающе торчит и топорщится после первых же строк:
  

  
  Не могу я встать и поехать в гости
  ни к приятелю, у которого плачут детки,
  ни в семейный дом, ни к знакомой девке.
  Всюду необходимы деньги.
  Я сижу на стуле, трясусь от злости.

  Актуально, правда? А ведь разница уже в 50 лет!

  А как же множество совершенно прекрасных строк, разбросанных по сборнику в разных стихах? Я боюсь перебрать с объемом цитат, но должна привести хотя бы самые яркие, вызывающие в моей голове бурю эмоций из-за своей неожиданности:
  

  
  Ночь. Переулок. Мороз блокады.
  Вдоль тротуаров лежат карпаты.
  
  Я сижу на стуле в большой квартире.
  Ниагара клокочет в пустом сортире.
  
  Что же пишут в газетах в разделе «Из зала суда»?
  Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда,
  обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе,
  как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены;
  но не спит. Ибо брезговать кумполом сны
  продырявленным вправе.
  
  Я сижу у окна в темноте; как скорый,
  море гремит за волнистой шторой.
  Гражданин второсортной эпохи, гордо
  признаю я товаром второго сорта
  свои лучшие мысли и дням грядущим
  я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
  Я сижу в темноте. И она не хуже
  в комнате, чем темнота снаружи.

  Я полюбила его творчество за несдержанность, за полную откровенность, за накал, дерзость, ярость и, на полном контрасте, за мечтательность. Тут еще должен быть такой значок ^^, обозначающий наскоооолько нежно я отзываюсь об этом прекрасном человеке.

  И не могу не отметить, что после того, как я услышала "Конец прекрасной эпохи" в исполнении Александра Васильева, просто не могу читать его как-то иначе. Бесподобно.

  18

  1,7K