Рецензия на книгу
У нас дома в далекие времена
Ганс Фаллада
Аноним30 июля 2017 г.Нация с анальным характером
загадал, когда вырасту, стать никем.
камер видеонаблюдения двойником.
абсолютно каждым, как манекен.
мыслящим сквозняком
(В.Полозкова)Эта история оказалась для меня шкатулкой с двойным дном. Крышка была безвкусной, кричащей, нелепой, непривлекательной; от крышки с шипением вырывалось изо рта слово "мещанство", прокатывалось по языку шипящим "щщщ". Я приподняла ее: блестел и переливался под ней размеренный быт счастливого немецкого семейства начала девятнадцатого века. Я читала, особо не вдумываясь, воспринимая историю как приятное развлечение, а потом неловко задела пальцем потайной механизм. И из блеска и сверкания начищенных серебряных сервизов, рождественских игрушек, белозубых улыбок на меня вдруг выплыло бледное нервическое лицо болезненного и чувствительного мальчика. Мальчика, который вырос и пытается говорить со мной через книгу, рассказать о себе, найти, наверное, отклик.
Мальчика, который вырос, но так и не понял, что с ним случилось не так. Почему он отличается от других. Почему именно с ним происходили все эти нелепости и неудачи, о которых он столько пишет сейчас, продолжая сетовать на "судьбу".
Что он пишет нам: что был счастлив. Что дом его был полной чашей, родители любили друг друга и детей, все было в доме этом спокойно и счастливо, а если что и нарушало размеренный ход их жизней, так только невинные вполне детские шалости.
Что я вижу: его родителей - довольно четко. Отца, старше матери на шестнадцать лет, болезненного, ипохондричного, педантичного, скупого, избегающего проявления чувств, не склонного к теплоте и близости. Мать, теплую, трогательную и доверчивую, но, как будто бы лишенную каких-либо собственных интересов; девушку, которая в юном возрасте от жестокого дядюшки попала в жены к педанту, который был к ней добрее, и в благодарность за это она решила посвятить ему свою жизнь. Как мне кажется, картина мрачная.
И в этом доме вырастает чувствительный мальчик, который не способен оценивать родителей иначе, как идолов, оценивать их критически. Тревожный, ранимый и трогательный, мучимый бессонницей и навязчивостями и романтическими мечтами о месте, где он будет чувствовать себя лучше.
Надо думать, этим "местом" стала для него юность - судя по окончанию книги.
Это все, конечно, призма моего видения. Она искажает теплые картинки, которые так старался нам нарисовать автор, которые с любовью и детальной точностью неспешно он выводил своим пером. Много моментов смешных, забавных и трогательных. Есть и момент познавательный: с головой окунаешься в быт состоятельных немцев начала прошлого века.
Ганс не знал, кем хочет быть, в отличие от своего брата. Ганс ничего не планировал, не откладывал, не копил. Он не был отражением ни отца, ни матери, может быть, лишь только, действительно, того самого дяди Альфреда, который однажды ушел из дома и не вернулся.
Ганс вырос и каким-то чудом сохранил в себе благодарного ребенка.
С этих страниц они вдвоем - ребенок и взрослый - рассказывают о себе.346