Рецензия на книгу
У нас дома в далекие времена
Ганс Фаллада
Аноним20 июля 2017 г.Испытание детством
Если бы герой книги "Денискины рассказы" родился не в СССР, а в Германии, вырос и написал своего рода мемуары, то, пожалуй, выглядела бы история именно как у Ганса Фаллады. И если вам хочется того же ощущения, но вы уверены, что уже выросли из Драгунского, то, пожалуйста, примерьте эту книгу. Донести воспоминания детства до возраста, когда усядешься за перо, да еще так живо, понимая природу эмоций ребенка - это ли не признак таланта автора?
Книга наглядно демонстрирует - психика ребенка обладает гибкостью. Если, например, Том Сойер, знал, что за проступки положена порка, то не считал себя при этом жертвой, он принимал это со смирением и виртуозно научился избегать наказания или мстить за него. Детство же Фаллады затрагивает как раз то время , когда в школах только отменили экзекуции. Общество перешло на стадию гуманизма в педагогике. Однако, учителя от этого стали только еще усерднее придумывать способы унижения и давления на психику без применения силы. И герой Фаллады учился выживать, наглядно демонстрируя, что психика ребенка подстраивается под обстоятельства - то побегом в фантазии, то в психосоматику. Вообще, удивляет, как родители Ганса, несмотря на то, что сами выросли в условиях строгости, контроля и даже бесчеловечности, умудрились стать образцом воспитания по законам педагогики и психологии. Конечно, отношения с отцом у Фаллады складывались со скрипом: юристу с выправкой немца, любившему порядок и контроль в каждом действии, не просто было понять витающего в облаках, вечно попадающего в неприятности (нередко с угрозой для жизни) сына. Но он если и не изучал педагогику, то знал право и работал судьей, а потому отвергал идеи о порке и стремился к справедливости, что может и не способствовало близости сына с отцом, но хотя бы оставляло место для роста любви и доверия. А мать Ганса, практически не видевшая детства, излучала доброту, любовь и понимание, четко соблюдала иерархию и не позволяла детям сомневаться -все решения они с отцом принимают сообща. А единство родителей - еще один кирпичик детства, где все по полочкам, все - гарантия покоя, счастья и уверенности в незыблемости мира.
Дом родителей Фаллады был воплощением идеала жизни в безопасности, своего рода теплицей, что даже когда Ганс случайно, из-за шалости школяра, оказывается в закоулках мира преступности Берлина, он чувствует себя вовсе не Оливером Твистом. Он с ужасом встречает реальность района бедняков и спешит вернуться домой под покров правил и порядка. Родители создавали в доме Фаллады правила с обоснованием, как минимум все они представлены адекватно, в них нет жестокости или самодурства - ведь дети без рамок находятся в растерянности, им необходимы границы для ощущения безопасности. С одной стороны во всем видны скромность, бережливость и следование нормам приличия, вплоть до выбора скатерти для гостей, представляющих разные "касты". Но с другой была допущена вольность и смелость взглядов. Например, родители позволили себе отойти от христианства, не таскали детей к мессе по воскресеньям (и это в начале-то XX века!) и понимали, что иногда для учебы в школе нужны не только строгость и методы устрашения, но и мотивация и отсутствие давления на психику. И книги, много книг, много чтения для души, а не для учебы! Учитывая, что не каждый представитель современности это понимает, то и мысли произведения, кажется, опережают свое время. Хотя, в конце концов, это Европа.
Автору удалось убедить, что именно его детские воспоминания, которыми может похвастать практически каждый ребенок, оказались достойны оформления в книгу - празднование Рождества, каникулы, отдых у моря, походы, истории бабушек и дедушек, не говоря уже о целом сонме родственников. По ходу повествования я завидую ему - мне тоже хочется прокричать, что я помню это! Да, я родилась на сто лет позже. И совсем даже не в Германии. Я девочка, а не мальчик. Но мне это все так знакомо! И мое детство тоже улетучилось, растворилось в знаниях о правде жизни. И как ни крути, трагедии детства, какого бы они ни были масштаба, тонут в воспоминаниях о любви и доброте, аккуратно завернутых, как подарок к Рождеству и подаренных нам.
Единственное в чем еще не достигли мастерства родители Ганса - это разговоры на тему "откуда берутся дети". Это и стало тем, что разделило детство на "до" и "после". Мальчик узнал сам и был несколько шокирован, впрочем, эта информация всегда выглядит сначала пугающе. Но и сегодня редко кто из родителей способен грамотно провести беседу на эту тему, что уж говорить о выходцах из XIX века. Так долго берегли они своего мальчика в состоянии невинности и в неведении, которое недаром именуют блаженством. И так он сам был огорчен, когда понял, что ушла пора без забот. Уже нет в жизни места разговорам о боях солдатиков, книжкам с приключениями и играм с мальчишками во дворе. Зато настала пора первых поцелуев, шепотков и вожделения, а это уже не про непосредственность детства, это уже для другой книги.
А интересно все-таки, как протекал пубертат у Дениски Кораблева и кем он стал, когда вырос...6109