Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 июля 2017 г.

  Одна из игр на Лайвлибе протяжённостью в год продолжает меня удивлять и радовать. Начну с предыстории.
  Два года назад мы с Машей Marfic разговаривали про книги о той самой войне, которую и называть не обязательно, многие поймут и так, о людях с другой стороны. Вспомнили про организацию сопротивления из Мюнхена, названную в честь цветка, вспомнили одного из её лидеров, ребёнком привезённого в Германию с Урала и недавно причисленного к лику святых.. Маша упомянула о задании мая 2014 про Макса Ауэ из Благоволительниц и посоветовала Каждый умирает в одиночку Ганса Фаллады. До обеих книг я так и не добралась, но знакомство с творчеством Фаллады состоялось не с фальстарта.

  Дальше...

  Да, знакомство с творчеством Фаллады состоялось на 5 и даже на 5 с плюсом. Уже поблагодарила придумывателя задания на июль за роман о детстве писателя. Ганс (или по документам Рудольф) - один из тысяч мальчишек, живущих в Берлине. В ещё не разрушенном двумя войнами Берлине, где строят уходящие под землю туннели для трамваев, где рядом с освещёнными фонарями улицами соседствуют кварталы, куда сыновьям врачей и судей хода нет, где то тут, то там слышится гудок автомобиля императора, объезжающего свои владения.
  Ганс в романе не раз называл себя неудачником, но детство его подобно детству миллионов мальчишек со всех уголков земли, ещё не заражённых гаджетоманией. У кого-то вместо велосипеда был самокат или коньки, кто-то собирал монетки, а не марки, кто-то падал не с бука, а с берёзы или сосны, кто-то сбегал не в Голландию, а в Америку. Сразу вспомнила рассказ Чехова о братьях, готовивших побег после Рождества. В нашем чате даже дискуссия возникла об авторе, но ничем не закончилась. Ганс, как и герой того рассказа, подговорил друга сбежать, но из этой затеи вышло непредвиденное.
  Ближе к концу романа Фаллада рассказывает про своих родственников. Его рассказ о размытом наводнением доме дяди Альберта и тормозе оценщике будет всегда блистать актуальностью, пока в лету не канет этот погрязший в документах и договорах мир крючкотворов-чиновников и работников принтера и компьютера.
  Бабушка Ганса пережила 4 войны: с Данией, с Австрией, с Францией и половиной несущей цивилизацию другим народам мира. Ганноверцы недолюбливали пруссаков, фрисландцы считали ганноверцев иноземцами. Бабульки из Целле называли Берлин краем света, где не водятся портнихи и обслуживающий богачей персонал, к которому было бы прилично обратиться фрау с родословной. Магазины столицы тоже не удостоятся их внимания. Всюду преграды: между сословиями, классами, профессиями и внутри одной профессии по чинам, между поколениями, жителями областей Германии, раньше принадлежавшим не одному правителю, городов и деревень, столицы и провинций, кварталов и улиц Берлина и ещё куча разграничений. Получается, для Германии хрен редьки был не слаще? В смысле 19 век с тремя войнами и объединением нескольких королевств и княжеств в одно государство был не легче катка 20 столетия, наоборот, разъединившего страну стеной прямо по-живому, по столице.
  Отец Ганса своей жизнью подтверждал стереотипы о германце:
  Бережливость в нашем доме стала настолько привычным делом, что мы — даже я, прирожденный расточитель,— сами ограничивали свои желания. Потребовать за столом добавку к трем прозрачным ломтикам мяса казалось нам злодеянием. Уже позднее, к нашему изумлению, мы узнали, что отец был весьма состоятельным, почти богатым человеком, который, благодаря своей железной бережливости, сумел сохранить и умножить несколько наследств.
  Финал романа о зашедшей вечером служанке Альбине подтвердил другой стереотип - о сентиментальности немцев. Пребывая всю книгу в восторженности от классики, будто фрагментами повторённой авторами стран Европы и Америки, я аж поморщилась от предложения про "Останься" - верх слащавости. Жаль, что роман завершился именно этим, словно оборвавшись в недосказанности. Придётся опереться на воображение и придумать ещё несколько историй о двойнике Ганса; о её величестве Вреднючести - сестре Фитэ, о библиофилке Итценплиц, которой отойти от шкафа с книгами и то некогда, так и глотала страницы, стоя в 5 утра на стремянке возле полок; о братишке Эдди с хомяком и гаммами... Я за лето и приключения.
  P.S. Любителям поэкономить отец Ганса может предложить несколько способов сократить траты, найдите их сами. У меня и домочадцев не получится ему подражать. У нас даже мыло часто мокнет. Спишем безалаберность на влажность воздуха, и отчасти на принадлежность к нации, оказавшейся по ту сторону войны. так сказать, иной менталитет. Когда-нибудь уже надо мириться не в масштабах личностей, а на уровне народов. Может быть, роман станет мостом для притупившейся через век памяти мальчишек двух стран, и есть смысл изучать его в школе?

  16

  140