Рецензия на книгу

• 

  readernumbertwo20 июня 2017 г.

  "Мы всегда что-нибудь придумываем, а , Диди, чтобы сделать вид, что мы живем".

  Не смотря на мою любовь к абсурдистский пьесам Ионеско, я раньше никогда не читала "В ожидании Годо". И не смотрела. И не слушала.

  А пьеса великолепная. Прямо будет одной из любимых работ. Причина для этого вот такая – язык простой, а текст многоплановый. Не только любой человек может предложить новую трактовку и не промажет, но даже один и тот же человек может, перечитывая, предлагать новые интерпретации. В том числе и диаметрально противоположные. Как, перефразировав Гераклита, сказал один из героев "В одно и то же дерьмо не вступить дважды".

  И вот я написала "один из героев", но пьеса, в этой моей версии восприятия, актуальной летом 2017, напоминает сознание: возникает ощущение, что кроме Я там ничего и нет. И героев, возможно, не существует. Действует нечто единое, хотя и конфликтующее.

  Вот я к этому единому своё единое предложу в пару. Чтоб Владимир не остался без Эстрагона, а Эстрагон - без Владимира.

  ---

  На сцене эстрагон-тархун и Владимир. Но не Красное Солнышко. Другой какой-то. Кто пустил на сцену растение? Растению жмут ботинки. Его бы пересадить в горшок, но вот беда – есть только чемодан. Да и тот с песком. А ведь у нас тут полыньевое, а не кактус.

  Ты ждёшь, что вот сейчас на сцене появятся крем-сода и Байкал, можно будет смазать все, что скрипит, кремом, откушать соды в надежде погасить внутренний жар, который принимаешь за изжогу, а потом утопиться в озере, ведь повеситься не выйдет: верёвка слишком плоха, а дерево слишком хорошо - живое, способное обретать новые листья за ночь. Вот как свою смерть присовокупить к такой явной демонстрации жизни?

  Ждёшь все это, но появляется слепой тиран и глухой раб, а эти персонажи, как известно ещё со времён Аристотеля, не существует поодиночке. Не слишком удачливый (хотя что мы понимаем в чужом счастье и удаче?) раб по имени Лакки и сам напоминает Аристотеля, который был бы учителем альтернативного Александра Македонского, то есть такого, который прожил бы долго и понял, что и война, и мудрость – штуки ерундовые в разрезе Вечности. Ты все равно то тонешь, то заваливаешься, то горишь. Потому пусть лучше раб танцует.

  И все сходится: с одной стороны "педагог" – раб, которого в Древней Греции приставляли к ребёнку, с другой - Ницше всё верно сказал про потребность в божестве, способном танцевать. Фридрих сказал шикарно, как боженька. И с "Бог умер" не обманул - таки в 1900 году встретил Годо.

  Хотя если считать, что Годо - смысл, то все плохо. Смысл только в себе можно обнаружить, а после смерти остаются те, кто не Я.

  Иногда думаешь, что мир, состоящий из одинаковых людей, должен был бы быть весьма страшным местом. Это не мир без конфликтов, но мир сплошных внутренних конфликтов, которые не разрешить и которые постоянно заставляют выходить на второй круг. Лестницы вверх, ведущие вниз. И наоборот. Потому нет никаких сомнений в том, что где-то кулисами будет разыгрываться и третий акт. И четвёртый. И так далее.

  Обнаружила "В ожидании Годо" аж в двух подборках книг, в которых отношения нельзя рассматривать как основное или же в которых любовных отношений нет вовсе. Посмеялась. Потом поплакала, поискала веревку, пообщалась с деревом, поприседала.

  "В ожидании Годо" отлично можно употребить не только как историю про нелюбовь и любовь-жалось к самому себе, но и как историю про отношения двоих. Те самые отношения, в которых первичное узнавание пройдено, и хотя люди не бывают статичными, мозг, вероятно, следуя наставлению Оккама, не желает умножать сущности, видеть изменяемое в близком. Потому в определённый момент происходит фиксация, на сцену выходит одиночество. Люди общаются, но будто не с собеседником, а каким-то представлением о собеседнике. И любят его, и ненавидят его. И хотят уйти, и не могут уйти. А как уйдёшь? Это от другого можно уйти, а от себя - нет. Вот когда в другом уже другого не видишь, а видишь только себя - вот тут и постоянное "они никуда не уходят". А страдания создают динамику: ты страдаешь, я страдаю – давай страдать вместе, а то разойдёмся и придётся испытывать нечто новое. А есть ли силы? Тут вот уже всё изучили, знаем, кому помнить, а кому забывать, кто морковку будет, а кто и редьку.

  
  "В. – Снова ты! (Эстрагон останавливается, не поднимая головы. Владимир идет к нему.) Дай я тебя обниму!
  Э. – Не трогай меня! Владимир обрывает своё движение, огорченный. Молчание.
  В. – Ты хочешь, чтобы я ушёл? (Пауза.) Гого! (Пауза. Владимир внимательно разглядывает его.) Тебя били? (Пауза.) Гого! (Эстрагон по-прежнему молчит, опустив голову.) Ты где провёл ночь? (Молчание. Владимир подходит к нему.)
  Э. – Не трогай меня! Не спрашивай ничего! Не говори ничего! Останься со мной!
  В. – Разве я тебя когда-нибудь покидал?
  Э. – Ты позволил мне уйти".
  

  Ну, вот это через 10 лет семейной жизни. Ругань на кухне. Соседи стучат по батареям.

  Мальчик-пастух, конечно, совсем уж библейский символ. Но приходит-приходит, а толку нет. Возможно, конечно, просто 40 лет ещё не прошли. Да и пустыня чахлая - уже говорила, что песок лишь в чемодане.

  Такая вот жизнь. И тошно, а жить как-то нужно. И тоже как уйти? Уже себя во всем оставил, следы собственного восприятия. Ну вот уйдёшь, а вдруг все это тебя догонит где-то потом? Умираешь, а в этом Там снова нет Годо, а есть только Владимир для Эстрагона и Эстрагон для Владимира.

  Так и живём. Так и умираем.

  Рецензию написала. Теперь жду Годо. Размышляю о том, а не ждёт ли где-то Годо меня. Вдруг я - Владимир, а Годо - мой Эстрагон.

  Тогда нужно ждать Владимира. Или Эстрагона. Или Лакки. Или Поццо. Или...

  30

  2,2K