Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 февраля 2017 г.

  Проклятое наследие

  Удивительная особенность все-таки у русской классической литературы создавать в сюжете свою неповторимую атмосферу, которая со временем, при потускнении, а то и по мере забывания сюжетной линии, остается в памяти совершенно уникальным явлением. Царит в сюжете дух, химию эмоций которого не охарактеризуешь иначе как "головлёвщина", так как это явление одного порядка с "обломовщиной" и, достаточно противоположной ей по состоянию, "карамазовщиной", с которой, кстати, если хорошо покопаться, можно будет найти много занимательных аналогий.
  "Головлёвщина" - довольное сильное психологическое явление, которому свойственно саморазрушение, постепенно нагнивающее в душе. Выход этих эмоций, чаще всего, происходит на ближайших людей, в виде недовольства ими, попреканиями, а позже и вовсе угнетением. Медленно, "головлёвщина" затягивает, отравляет душу и подталкивает к мучительному саморазложению. Если бы "головлёвщину" можно было интерпретировать как болезнь, то ее сравнительно легкая стадия была только у Арины Петровны, которая благодаря тому, что имея перед собой цели в жизни (например, накопительство), "головлёвщина" не оказывала такого губительного воздействия, как на других членов семьи Головлевых. Такие выводы появляются, слушая ее воспоминания о, в некоторой мере, маниакальном собирании земель в округе, о бурных торгах и аукционах, в которых Арина Петровна участвовала с долей безумства отчаянного игрока.

  Причиной такого бурного расцвета "головлёщины" также можно еще объяснить сложившейся исторической ситуацией, когда в середине ХІХ века происходит отмена крепостного права. Можно только представить, какой колоссальный переворот происходит в привычном жизненном укладе таких дворянских семей, как Головлевы и, надо отметить, это достаточно ярко раскрывает Салтыков-Щедрин сначала через восприятие своей героини, Арины Петровны, а позже, и самого Иудушки Головлёва. На этом фоне и в новых условиях, разворачивается стремительная гибель некогда богатого дворянского рода, который погубили потребительское отношение к своим ближним, безответственная праздность, совершенная беспомощность и непригодность к работе, в следствии отсутствия привычки жить своим трудом.

  Дальше...

  Главный "абсцесс" давно притаился внутри семьи Головлёвых и все давно, как-то интуитивно, ожидали беды от Порфирия Владимировича, но действительно ли всему виной был Иудушка? Глядя на детство трех сыновей Головлевых, сложно не заметить, что Арина Петровна отнюдь не нежная матушка, окружавшая своих детей лаской и уж тем более способная на мелкое баловство. Чаще всего она ими недовольна, ворчит, держит на голодном пайке (что старшему, Степке-балбесу, не раз перепадало за воровство из кухни), что глядя на складывающую картину не приходится удивляться, что у нее выросли не особо благодарные сыновья. При таком раскладе не удивляет и отношение к сироткам, родным внучкам от единственной дочери, все детство просидевших в каморке на кислом молоке. Арина Петровна закладывает эти ростки тьмы в души младших Головлевых своим не родственным отношением, которого от нее никак не ожидаешь, отрицанием семейных ценностей, которое и приводит к аморальности. В такой семье нет взаимоподдержки, участия, любви и прощения, здесь считают каждую отданную копейку, бесстыдно меряют категориями "выгодно - не выгодно", лгут, лицемерят, и родной человек прежде всего соперник, конкурент и, в итоге, враг! Семья становится отвратительной благодаря своей общей низменной цели, как бы урвать себе "кусок" побольше.
  Все подлое нутро этой семьи видно в сцене семейного суда над Степаном. Сам суд, кстати говоря, состоялся секретно от самого Степана, что тоже показатель всеобщего малодушества и лицемерия. Кажется, что все-таки какие-то остатки совести остались в этой семье, которые не дадут спокойно спать хозяйке Головлёво, проблема только в том, на кого бы переложить решение о судьбе Степана и поступить бы как-нибудь по незатратней. И не приходит в голову ведь ни одному, что то, зачем на самом деле пешком пришел блудный сын Степан в гиблое Головлёво, вовсе не измеряется в денежном эквиваленте, оно гораздо дороже и роскошь эта не водится в их имении - это человеческое участие, прощение и покой. В родной угол шел Степан, зная, что на земле уже скоро не жилец, но пришел ведомый, будто по генетической памяти, когда отчаявшись, испокон веков возвращались дети в отчий дом.

  Чисто по-человечески Степана невероятно жаль, особенно глядя на его наивную веру в родных. На счет отношения матушки он сразу не обольщался, но был благодарен за любые крохи, с каким рвением принял участие в дворовых делах, с какой надеждой ожидал приезда братьев, которые уж точно, как он думал, сжалятся и непременно побалуют табаком.

  Неизвестно еще, какое отношение братьев можно назвать более жестоким к участи Степана - равнодушие среднего брата Павла, будто к пустому месту, или плохо скрываемая ненависть Порфирия, вероятно переживавшего, чтобы непутевому брату ничего лишнего не обломилось. Зачастую нелюдимый, прямолинейный и вспыльчивый Павел ожидает угрозу только со стороны Иудушки и это постоянное ожидание, бесконечная "накрутка" себя, сделала за Порфирия всю черную работу.

  Так ли ужасен Иудушка, каким его зачастую представляют себе Головлёвы? Порфирий Владимирович несомненно ключевая фигура всего романа, по началу неявный отрицательный образ которого в литературе сравнивают с Тартюфом Мольера, Плюшкиным Гоголя и Смердяковым Достоевского. Этот "последний представитель вымороченного рода" обладает лицемерием колоссального масштаба, когда умеет обращаться к человеку с очевидно преувеличенной добротой и лаской, имея за душой самые низкие мотивы. Долгое время у меня складывалось впечатление, что все герои романа преувеличивают злодейскую натуру Иудушки, который чаще всего производил впечатление пустослова и попросту мелочной душонки, трусость которой не позволит своему обладателю решиться на причинение кому-нибудь большего вреда. Конечно, долго ждать пока "ласковый и искренний друг" сменит свою личину, не пришлось... Да, Иудушка - подлец, способствующий скорейшему разрушению семьи, чтобы достигнуть вожделенного наследства, но и половина сделанного и сказанного Иудушкой, не раскрывают полностью всей настоящей сущности его души до одного определенного момента. Холодный ужас от бесчеловечности этого персонажа начинает пробирать, когда казалось бы, что Иудушке уже нечего и не с кем делить - в сцене, где раскрывается ужасающий поступок Иудушки со своими сыновьями.

  Может ли быть что-нибудь святое для такого человека? Семья никогда не была для Порфирия Владимировича особенной ценностью - изгой среди братьев, даже матушкину, не особо искреннюю, благосклонность, удавалось заработать пресмыкаясь перед ее авторитетом и наушничая на братьев. Своя семья тоже не оправдала надежд - рано умершая жена, два сына (несомненно, головлёвской породы - гонористые барчата, также склонные к богатой жизни, безответственности и совершенной беспомощности в случае лишения финансовой поддержки), питающих отвращение к низменной натуре отца, и отчего не имеющие к нему уважения. Родственные узы у Иудушки стираются в пыль, едва речь заходит о надобности потратиться во благо кого-нибудь и что не сулит ему, Иудушке, выгодного вложения.
  Ничто, не семья, не власть, не религия (которая, в сочетании с мастерским словоблудием, играет в жизни Иудушки роль "морального щита" от общественности) не способны разбудить в его душе хоть маленький проблеск совести перед совершаемыми им деяниями и образом жизни. Хотя, возможно, тот небольшой укол совести, что и был описан в конце романа, может и есть надежда, что не все было безнадежно, что и до таких, как Порфирий Владимирович, можно достучаться?

  33

  444