Рецензия на книгу

• 

  Аноним27 декабря 2016 г.

  Труппа и труп(ы), или Спасибо за «...подсказку»

  Детективов прочитано не счесть, а с этой книгой (да и её автором тоже) никогда не сталкивалась. А тут ещё и детектив, действие которого разворачивается в театре! Отлично же, всё, как я люблю. Так что мерси клубу «КЛУЭДО», навели на след :)
  Без аннотаций и пересказа сюжета — к делу.

  Что в книге понравилось
  При том, что преступление происходит буквально на глазах у кучи народу, оно всё же «герметично»: строго очерченное место действия (сцена), время (40 минут первого акта), узкий круг подозреваемых (актёры, исполнявшие роли в спектакле «Федора»).
  Точно переданная театральная атмосфера со всей её нарочитостью, лёгкой экзальтированностью, некоторым нервяком и неистребимым духом конкуренции.
  Подробная визуализация: костюмы, цвета, освещение, ракурсы — всё это просто просится в экранизацию. Печально: никаких сведений хотя бы об одном киновоплощении произведений Элен Макклой не обнаружила.
  Включение в сюжет романа театральной постановки реально существовавшей пьесы, причём не какой-либо общеизвестной и хрестоматийной, а редкой, практически восстановленной из обрывков информации.
  Характерные фигуры главных действующих лиц — кроме «самого главного», доктора Бэзила Уиллинга (в другом переводе Базиля, и этот итальянский фигаро-акцент несколько сбивает; ну, ничего, яндекс-переводчик его вообще назвал «доктор Василий», ахха, очаровательно).
  Ненавязчивый, чуть ироничный юмор, которого скорее можно было бы ожидать от автора-англичанина. Максимальный гротеск — в автохарактеристике Адеана: «...я не суеверен. Я свободно прогуливаюсь под лестницами и повсюду, где только могу, опрокидываю солонки» :))
  Две эмоциональные кульминации в середине романа: во время генеральной репетиции «второй премьеры» и самого спектакля. То есть реально леденцы по спине катятся.
  Вообще вторая половина книги, где действие становится более напряжённым, драматичным и захватывающим.
  Ювелирный обоснуй финала, где все детали чётко ложатся в заготовленные для них автором гнёзда.
  

  Что не понравилось...

  Что не понравилось
  Слишком много проблем с часами у героев... и с календарями тоже :)) Многие читатели оказались в тупике, пытаясь понять, как время первой публикации романа (1942) соотносится с газетными заголовками о войне во Вьетнаме и возрастом одной из ГГ, из коего прямо следует, что действие происходит в 1972 году Оо тоже своеобразный детектив. Конкретно меня в недоумение привёл тот факт, что действие происходит вскоре после Пасхи (судя по газетным фотографиям Рода и Ванды, а также весенней шляпе актрисы), но при этом состоится премьера спектакля, а они, как правило, у них тама на бродвеях осенью бывают, с конца сентября по начало ноября где-то. Впрочем, почему не сделать исключение :)
  Чудовищно неправдоподобная сцена с сахаром. Она просто никуда не годится. С одной стороны, это слишком явный «ложный ключ»; читатель, поднаторевший в криминальных романах, вынужден будет скептически поднять брови. С другой — поведение Родни Тейта выходит за всякие рамки этикета. Как бы вы отнеслись, если бы малознакомый человек пришёл к вам в гости, когда вы едите, сел бы за ваш стол, поиграл с вашей едой, а потом сложил бы её обратно в тарелку?..
  Местами детектив сбивался в мелодраму, особенно в сценах с пресловутой канарейкой, в то время как сцена в галерее с картиной (в самом начале книги) так и не «выстрелила»: похоже, автор сама забыла про это ружье...

  За сценой
  При всей увлекательности книги — тяжело было читать.
  Во-первых, неаккуратная электронка, в которой выпадают буквы, части слов и целые слова, а некоторые распознаны неверно, — и всего этого очень много.
  Примеры: не вставая из-за сто; кто попал подозрение; рано поздно вы всё равно узнаете; да к тому е ещё; никуда годится — и так подряд. Или вот ещё прелесть: «Руки, лежавшие спокойно на коленях, слегка вздрогнули. Очевидно, он тоже это заметил, так как топливо засунул их в карманы брюк» :)
  Во-вторых, у переводчика какие-то проблемы с русским языком, перфекционисты меня поймут.
  Вот Ванда, играя в пьесе, «навзничь упала на неподвижно лежащего Владимира и разразилась рыданиями». Не знаю, как вы, а я взоржала. Потому что «навзничь» — это лицом вверх. Навзничь можно в поле лежать и облаками любоваться. А лицом вниз — это «ничком» (от слова «ниц», помните такое?).
  «Навязанный» вместо «навязчивый». Нет, это не синонимы.
  А вот милейшая «шляпа»: «Выпуская птицу на волю, им руководило сострадание». Я к таким цитатам ставлю тег «редактора фтопку». И множество других нелепых конструкций наподобие знаменитой «корова, которую купил отец, вернувшись с фронта, сдохла».
  В-третьих, всегда огорчает, когда переводчик, может быть, бог и царь в своём английском, но существование других языков (в конкретном случае французского) начисто игнорирует.
  «Ша!» — говорит театральная дама-зрительница, призывая главных героев не шушукаться и не мешать ей следить за игрой актёров. Тётя Соня с Молдаванки :) Более чем уверена, что в оригинале дама сказала «chut!» (то есть по-французски — для изысканности, очевидно, — попросила своих беспокойных соседей быть потише), что можно было бы перевести как «тише!», «тссс!» или «шшш!», в конце концов.
  Персонаж, которого играет Сеймур Хатчинс, произносящий заглавную «реплику для убийства», у переводчика получил странное имя Сириекс. Даже я догадалась, что это Сирье... в чём впоследствии и убедилась, прочитав информацию о действующих лицах оперы «Федора».

  И вот тут мы переходим к тонкостям между собственно французским языком и театральными терминами.
  У автора, судя по содержанию книги (если прочитать это содержание подряд), был замечательный замысел: связать названия глав драматургической лексикой. Смотрите: пролог, действующие лица, реплика в сторону (это явно апарт), за сценой, движение и шум (а это ремарки)... классно же. И только два названия из этого ряда выпадают — волею переводчика: «Юноша, играющий главную роль» и «Первая дама света». Побиться об заклад готова, что в оригинале там названия амплуа: жён-премьер и гранд-кокет (можно, я не буду это писать по-французски? Тем более, что в традиционном театре, в том числе русском, эти амплуа так и писали). А значит, их следовало бы так и оставить либо перевести по смыслу и чуть более современным языком: в первом случае «герой-любовник», во втором — «прима» либо «соблазнительница».
  Вот и в названии самого романа у меня тоже возникли сомнения. В процессе чтения решила, что ему лучше бы называться «Реплика к убийству», или «...для убийства», а уже потом прочла об этом же в рецензии Ferzik , спасибо!

  Ну, и ещё чуть-чуть всякой театральной ерундистики.
  «Свет рампы упал на её загорелое лицо» (действие происходит на сцене, но занавес при этом закрыт — так что рампа может освещать только сам занавес со стороны, обращённой к зрительному залу).
  На «первой премьере» исполнитель роли Владимира проходит на сцену за три минуты до поднятия занавеса. Где был сценариус?!.. я хочу сказать, помощник режиссёра :) который должен следить, чтобы все вовремя были на своих местах и даже чтобы реквизит был разложен где надо (помните сцену из «Театра» Моэма, где Джулия в драматической сцене вынуждена нелепо тянуться за слишком далеко поставленной фотографией?). А тут никто исполнителя не видел и не слышал до тех пор, пока он не явился на сцену, да ещё и за три минуты до начала >< в реальном театре все бы уже на ушах стояли.

  Несмотря на такие неровные впечатления, свидетельствую: книга увлекательная, новое знакомство удалось, с интересом прочту ещё что-нибудь у Элен Макклой... тем более, что клуб любителей детективов уже принял такое решение ^^
  

  27

  427