Рецензия на книгу

• 

  Аноним4 августа 2016 г.

  Отдых для усталого мозга

  Поворотным событием в жизни любого индуса является свадьба. Она же зачастую становится источником проблем.

  Когда начинаешь читать книгу, то самая очевидная аналогия, не покидающая твою голову страницы этак после тридцатой – да это же индийское кино какое-то. Сквозь текст ты начинаешь слышать чириканье индианок и звон их браслетов, представлять убранство гостиных и сервировку накрытого к чаю стола. Где-то далеко звучит индийская музыка, а решительные молодые актеры начинают сверкать глазами из-под густых бровей. И вот это вот: «Добрый день, господин, позвольте мне станцевать, что я сейчас чувствую!». Полный митхунчакработи короче.

  Сами посудите, вполне традиционная для Болливуда ситуация, когда в Калькутту, к молодому адвокату Ромешу, влюбленному в прекрасную образованную Хемнолини, из древней индийской запинды приезжает отец и буквально за руку отвозит его на свадьбу с девушкой, которая давно уже ему посватана. Чувство сыновьего/дочернего долга для индуса – это кабала почище кастовой системы, слово родителя – это закон. Наш герой смиряется, во время брачной церемонии на невесту он едва смотрит, тем более и смотреть там, как он понимает, особо не на что. После вся тусовка, обвешанная праздничными гирляндами цветов, грузится на корабль, попадает в шторм и тонет. Нашего героя выбрасывает на песчаную отмель вместе в невестой, которая при дневном свете оказывается диво как хороша. И все бы, кроме умерших на свадьбе гостей, прекрасно, но молодая жена, спустя три месяца спрашивает у Ромеша: «А чего вы меня все Сушилой зовете? Я Комола же». Путем ненавязчивых расспросов выясняется, что у Комолы есть дядя, а у той-то мать была, а мужа она на свадьбе не разглядела, потому что стеснялась глаза поднять.

  По сути мужчина оказывается на руках с никому не нужной сиротой, которая, если кому рассказать, будет покрыта несмываемым позором, потому что жила как жена с посторонним человеком. С другой стороны, там же, в Калькутте, там любовь, а папенька и законная жена утонули. И здесь уже не просто моральный выбор человека, здесь прямо Тагор показывает – как бы Ромеш не поступил, признался бы он в том, что Комола ему не жена или молчал, в любом случае выбор не в том, чтобы поступить правильно, выбор в том, кому в результате выбора сделать плохо. Ах, там еще далее по сюжету разбитое сердце Хемнолини способен залечить естественно, только, как чертик из табакерки в сюжет введенный, Нолинакха, у которого жена во время свадебного обряда утонула, ну они там в шторм попали, все умерли, он один на берег выплыл. Вот такое ай-на-не. Сначала читаешь вот это всё и ржешь конечно, и незаметно пропускаешь момент, когда перелистываешь страницу за страницей и тебе становится интересно, как чуваки из всего этого хитросплетения выпутаются. Конечно, зная, что по мотивам Тагора как раз многие индийские фильмы снимали, ты ждешь, что в конце тебе ждет воссоединение разлученных сердец, как минимум две свадьбы, а еще вполне вероятно сироты обретут своих потерянных родителей. А вот и нет.

  И как раз здесь ты понимаешь, почему даже Ганди нобелевку не дали, а Тагору присудили. Потому что он, как старый мудрый брамин, рассказывает эту историю, населяя её донельзя приятными и интересными людьми, у которого даже и злодеев то настоящих нет, есть глупые, жадные, но не злые. Да у него даже Ганг так описан, что искупаться хочется, и ты забываешь ту мутную, зловонную реку, что тебе по дискавери показывали. И этой донельзя притянутой за уши, состоящей из сплошных «dues ex machina» и роялей в кустах истории, он показывает, не нам с вами конечно, а своим современникам, правду об Индии того времени. Вот смотрите, говорит он им, бесхитростные и праведные, смиренные герои подчиняют свои жизни нашим законам и обретают счастье. Но помимо закона есть свобода выбора, есть любовь, есть порядочность в конце концов. И те, кто в нашем сегодня пытаются быть свободными – посмотрите, это честные, умные люди – вот они обречены на осуждение, высмеяние и одиночество. И все это без призывов что-то изменить, без трагедий и драм. Так непринужденно и лампово, что ты вспоминаешь каникулы в деревне, и бабушку, вяжущую очередные рукавички под очередных зиту и гиту, и себя, вырисовывающую через оконное стекло наряд бумажной куколке, на самом деле какое-то подобие сари невыносимо оранжевого цвета и размышляющую, рисовать этой кукле на лбу красную точку или и так сойдет?

  15

  534