Рецензия на книгу
Фата-моргана любви с оркестром
Эрнан Ривера Летельер
litkritik1 августа 2016 г.Любовь во времена селитры
Этот единственный переведённый на русский язык роман чилийского писателя, в 2014 году вышедший в "Издательстве Ивана Лимбаха", - трагический водевиль с музыкой и переодеваниями о смелых людях, готовых пожертвовать собой, чтобы покончить с тираном, или плюнуть в лицо палачу, поразительно человечная и трогательная история о безмерной любви и горькой несправедливости в декорациях гротеска. Роман издаётся в переводе Дарьи Синицыной, известной по чудесному переводу "Трёх грустных тигров" Гильермо Кабреры Инфанте.
Автор переносит читателя в тяжёлое место и тяжёлое время в истории Чили, в суровые, бесчеловечные условия селитряных приисков начала ХХ века, унёсших множество жизней рабочих в невыносимых условиях труда, забастовках, массовых казнях, убийствах профсоюзных лидеров, реках крови - следствиях беззакония, бездеятельности прогнивших правительств и эксплуатации селитряных баронов. Не обходится этот латиноамериканский роман и без извечной фигуры диктатора - "Муссолини Нового Света", - воочию не являющегося, но вносящего трагический вклад в жизнь героев.
Там за год стареют на три, в страшном зное пышущих песков, в "самой голой жуткой жути", в жестокости пустынного пейзажа, в адском пекле селитряной пампы, под "самым горячим солнцем на планете, переплавляющим тебя в сплошной пот", и медленно стекающим по стенам домов, похожих на "корабли, идущие по сонному морю песка". Топь, морок, дремота, бесприютность и стаи голодных псов - это фон.
На переднем плане - "окаянный городишко", в котором никак не построят церковь, развесёлое и буйное селение с такой гарсиамаркесовской историей основания, когда кто-то загорается некой фантастической, безумной идеей, в последствии оказывающей значительное влияние на жизнь героев. Этот городок, официально не существующий, как официально замалчиваются и не существуют в истории страны те массовые репрессии, оказывается "оплотом воли среди жестоких законов феодальных владений", центром притяжения для рабочих всех окрестных приисков, глотком свободы, пьянящим, опьяняющим в буквальном смысле, слишком, настолько, что эта всеобщая попойка, "вселенское разбитное веселье", это "жужжание гигантского блудливого насекомого", накрывающее весь город, только губит и возвращает их, когда всё пропито и заложено, обратно на безжалостные прииски.
В этом невесёлом антураже существуют, правда недолго, живые, с редкими в современной литературе говорящими фамилиями, добрые, любящие, страстные, переживающие и сопереживающие герои Риверы Летельера, созданные им с несомненной любовью. Их маленькие истории сушат горло жаждой сострадания и покрывают слезами печали, когда жизнь разлетается в прах над городом, превращающимся вместе с селитряным кризисом в призрак. И над этим пустынным, мёртвым городом, фотографии которого каждый может увидеть в интернете, благодаря автору, в особо жаркие дни до сих пор мерцает фата-моргана краткой истории любви, случившейся в мареве селитряной истории Чили.
5118