Рецензия на книгу

• 

  Аноним18 мая 2016 г.

  Солнце моё! Возлюбленная моя! Ура-а ("Ида")
  
  В живую воду сердца, в чистую влагу любви, печали и нежности погружаю я корни и стебли моего прошлого - и вот опять, опять дивно прозябает мой заветный злак. ("Роза Иерихона")
  

       Бунин для меня это Фицджеральд в русской литературе: элегическое восприятие юности, внимание к деталям, умение смотреть на мир глазами художника, который виртуозно владеет словом, заменяющим ему всю палитру красок, а иногда, кажется, даже расширяющим её возможности. Ведь, ну правда, когда Бунин пишет небо или весенний сад, невозможно не ощутить запах воздуха тех дней, хотя с большей вероятностью можно сказать, что это будет запах собственных воспоминаний читателя. У бунинской прозы есть это приятное свойство оживлять память, воскрешая в ней счастливые, непременно счастливые, картинки прошлого. Получается обратный эффект: не физическое ощущение вызывает рефлекторную мышечную и умственную реакцию, а наоборот, слово, искреннее и точное, запускает все остальные механизмы памяти. Но в результате выходит нечто сродни беседе за чашкой чая на даче, когда друзья вспоминают старые добрые времена. Хотя, возможно, этот эффект рассказов Бунина срабатывает не для всех: вероятно, все же необходимо какое-то изначальное лирическое настроение, готовность сесть и погрузиться в свои и чужие мысли, далекие от будничной суеты и практичности, а возможно, просто надо быть рефлексирующим бездельником, слоняющимся в поисках во внешнем мире источника способного утолить его жажду прекрасного.

       Кстати, о памяти, той самой "розе Иерихона". Многое, если не всё из пережитого, уходит в небытие. Однако человек устроен так, что не может двигаться вперёд без осмысления своего прошлого опыта - базы, которая даёт основу для развития. Между прочим, "свой опыт" здесь можно понимать не только как личный, субъективный, но и шире, как исторический, когда человек осознаёт себя в определённом контексте, семейном, родовом, национальном, временном и т.д.
  

  
  Но ведь слишком скудно знание, приобретаемое нами за нашу личную краткую жизнь - есть другое, бесконечно более богатое, то, с которым мы рождаемся.
  

       И вот созидание этого самого конструкта памяти и поддержание его пульсирующей жизни есть большой труд, как и любовь. Бунин, вербализуя свои воспоминания, как бы делает их бессмертными, а вместе с ними и себя. Вообще, литература учит нас быть внимательными и бережными по отношению к нашему прошлому: в конце концов, это то, чем мы действительно в силах обладать - будущее фантазийно и непредсказуемо, а настоящее сиюминутно фатально преходяще, как песок сквозь пальцы, мгновенно уходящий в пустыню времени с маркером "прошедшее". Если посмотреть на героев рассказов Бунина, то ни один из них не живёт в настоящем времени, все они - фантомы прошлой жизни, бунинской жизни: первая "митина любовь" с привкусом подростковой обречённости, бесконечная череда любовных встреч, обрушивающихся "солнечным ударом", "елагинские" страсти и безумства, путешествия по Ближнему Востоку под "тенью птицы", "арсеньевский" быт, детство, взросление.

       "Жизнь Арсеньева" о том мире и укладе, который мы не знали и никогда не узнаем, потому что он уже больше века покоится на дне колодца времени. Бунин же сын этого мира, его последний обнищавший наследник, и с этим миром ему пришлось попрощаться. Но история склонна повторяться, хотя бы и в другое время, как будто раз за разом разыгрывая знакомый сюжет уже с новыми действующими лицами и свежими декорациями. Когда читаешь об избалованном, потерянном, прокрастинирующем эгоисте - молодом наследнике умершей помещичьей и дворянской России, который бесцельно мотает свою юность, не обретая себя нигде и ни с кем, невольно думаешь о собственных родителях. Ведь и они люди своей советской , теперь уже умершей, эпохи, которая подарила им беззаботное детство и романтическую юность, начисто лишила чувства личной ответственности и поселила в них упрямое инфантильное желание и требование "светлого будущего" для себя. Многие из них так и не смогли встроиться в новую систему, предпочли глухое и слепое существование в мире собственных иллюзий. Одним словом, остались наивными несамостоятельными детьми в мире своих повзрослевших потомков.

       Историю юного барчука Арсеньева пишет человек куда более опытный, мудрый, чем его молодая проекция. Поэтому, конечно, мы понимаем, что Алексея Арсеньева - альтер-эго самого Бунина - ждёт блестящее писательское будущее и печальная судьба эмиграции, в которой он вынужден будет то и дело оглядываться в прошлое, в котором осталось всё самое лучшее. Хотя в этом смысле большинство из нас смотрит в детскую пору своей жизни с завистью к самим себе, таким беззаботным и счастливым. Поэтому, наверное, Бунина стоит рекомендовать всем уставшим от своих взрослых рассудительных будней. У его прозы "лёгкое дыхание".

  2

  72