Рецензия на книгу

• 

  Аноним16 марта 2016 г.

  Как-то на волне восторга от «Собора Парижской Богоматери» я птицей впорхнула в книжный магазин, чтобы обязательно прикупить еще что-нибудь из творчества этого автора. Выбор пал на «93 год».
  Очень затягивающе написано, спору нет. Но слишком много данных имен, мест и прочего, с чем знакомы лишь историки и географы, что делает книгу несколько похожей на учебник. Вот такие перечисления можно встретить на каждой третьей странице:
  «Направо – Жиронда, легион мыслителей; налево – Гора, группа атлетов. С одной стороны Бриссо, которому переданы были ключи Бастилии; Барбау, которому безусловно повиновались марсельцы; Кервелеган, начальник брестского батальона, расположенного в казармах Сен-Марсо; Жансонне, установивший надзор народных представителей над командирами отдельных воинских частей; мрачный Гадэ, которому однажды ночью королева показывала в Тюильрийском дворце спящего дофина, причем Гадэ поцеловал ребенка в лоб, а вскоре после того подал голос за казнь его отца; Салль, подававший вымышленные доносы на сношения Горы с Австрией; Силлери, хромой правой стороны, подобно тому, как Кутон был калекой левой; Лоз-Дюперре, который, когда его назвали негодяем один журналист, пригласил последнего обедать, говоря: «Я знаю, что под словом «негодяй» следует просто подразумевать человека, думающего не так, как мы»; Рабо Сент-Этьенн, начавший свой альманах за 1790 год словами: «Революция окончена»; Кинетт, один из тех, которые низвергли Людовика XVI…»
  И это не вся цитата, конечно же. Для полноты картины мне пришлось бы перепечатать три страницы.
  «93 год» - это история революции. А вот история людей здесь занимает маленькое место. И тем не менее… Гюго, действительно, мастер слова. Его слова завораживают и заставляют читать дальше.
  « - Вот что ужасно, что есть богатые и бедные. Это-то и вызывает катастрофы. Мне, по крайней мере, так кажется. Бедные желают быть богатыми, богатые не желают становиться бедными. Вот в этом-то и вся суть»
  Редкие эпизоды с живыми людьми и диалогами как будто лишь разбавляют общее повествование. Иллюстрируют эту эпичную историческую картину.
  Только под финал вырисовалась некая история с этими людьми, финал их противостояния… но герои до того отважны и честны, преисполнены доблести и отваги, что все это отдает театральностью.
  И все же! Все же Гюго – это талант. Поэтому, несмотря на противоречивые впечатления от «93 года»… я почти сразу приобрела «Отверженных».

  И еще несколько цитат напоследок.
  «Быть членом Конвента значило быть одной из волн океана. В Конвенте чувствовалось присутствие чьей-то воли, но воля эта была ничья. Этой волей была идея – идея неукротимая и безграничная, дувшая в потемках словно из зенита. Эта-то идея и называется революцией. Проносясь над Собранием, она валила с ног одного и поднимала в воздух другого; она уносила одного в брызгах пены и разбивала другого об утесы. Эта идея знала, куда она катится, и гнала перед собой все и всех. Приписывать революцию людям – это все равно что приписывать прилив волнам.
  Революция - это проявление деятельности неизвестного. Назовите это проявление хорошим или дурным, смотря по тому, обращаете ли вы ваши взоры к будущему или прошлому, но не приписывайте ее тому, кто ее произвел. Она – общее дело великих событий и великих личностей, но в большей мере первых, чем последних. События тратят, люди расплачиваются; события предписывают, люди – подписывают. 14 июля подписано Камиллом Демуленом. 10 августа подписано Дантоном. 2 сентября подписано Маратом, 21 сентября подписано аббатом Грегуаром, 21 января подписано Робеспьером; но и Демулен, и Дантон, и Марат, и Грегуар, и Робеспьер во всех данных случаях являются только простыми секретарями; имя же автора, написавшего эти великие страницы истории, - Рок. Революция является одной из форм того охватывающего нас со всех сторон явления, которое мы называем Неизбежностью»
  
  «История бретонских лесов с 1792 по 1800 год могла бы составить предмет совершенно самостоятельного труда, являясь как бы легендой в обширной вандейской эпопее. У истории своя правда, у легенды – своя. Легендарная правда имеет иное свойство, чем правда историческая. Правда легендарная – это вымысел, имеющий в результате реальную истину. Впрочем, и история, и легенда – обе стремятся к одной и той же цели – к изображению под видом преходящего человека вечного»
  
  «Горы и равнины порождают разных людей. Гора – это цитадель, лес – это засада; первая синоним смелости, вторая – коварства. Еще люди древнего мира помещали богов на вершинах гор, а сатиров – в лесной чаще. Сатир – это дикарь, полубог, получеловек. В свободных странах мы находим Аппенины, Альпы, Пиренеи, Олимп. Парнас – это опять же гора. Монблан был колоссальным союзником Вильгельма Телля; индийские поэмы сложились у подножия Гималайских гор. Греция, Испания, Италия, Швейцария богаты горами; Кимврия, Германия, Бретань – лесами. Лес – это символ варварства»
  
  «К чему мы стремимся? К тому, чтобы склонить народы к идее всеобщей республики. Но в таком случае не следует их пугать. К чему наводить на них страх? Пугалами не приманишь ни птиц, ни людей. Делая зло, не достигнешь добра. Нельзя низвергать трон и оставлять на месте эшафот. Уничтожайте короны, но не убивайте людей. Революция должна быть синонимом согласия, а не ужаса. Хорошим идеям должны служить и хорошие люди. По-моему, самое красивое на человеческом языке – это слово «амнистия». Я не желаю проливать чьей-нибудь крови иначе, как рискуя и своей. Впрочем, я простой солдат, я умею только сражаться. Но если не умеешь прощать, то не стоит и заставлять. Во время боя мой противник – мне враг, но после победы он мне брат»
  

  3

  167