Рецензия на книгу

• 

  Аноним27 октября 2025 г.

  "Доктор Фаустус" стоял у меня на полке больше десятка лет, я успела получить музыкальное образование и растерять его большую часть прежде, чем взялась за эту историю. И мне хочется поделиться своим основным впечатлением: с первой и до последней страницы я читала вовсе не о великом композиторе, не о судьбе гения и не об истории Германии; каждое слово этой книги о любви и преданности неординарному человеку. Безусловно меня зачаровывали описания, суждения о музыкальных произведениях, существующих и никогда не написанных, мне доставляло удовольствие включать разбираемую композицию и вместе с Серенусом вслушиваться в его музыкальный смысл, следовать за мыслями Кречмара. Глубоко тронул меня и взгляд рассказчика на патологическую историю его страны изнутри.
  Судьба Адриана Леверкюна меня почти не заинтересовала. Зная сюжет легенды, лежащей в основе произведения, я заранее предчувствовала гибельный финал гениального композитора, его личность не вызывала у меня сочувствия, его участь меня не затронула, и мне так и не удалось поставить его на роль жертвы. С его юных лет меня почти раздражали описываемые зачатки дурных наклонностей и, кажется, предрасположенности к безумию, которым потакали все, его окружающие. Меня злило, каким очарованием обладает на страницах личность Адриана для окружающих, как она подчиняет себе жизни его семьи, как вмешиваются его амбиции в покой тронувшей меня семьи из Пфейферинга - милейших скромных людей, в дом которых Адриан принёс своих демонов, несколько смертей и своё безумие. И вовсе непростительным и мучительным казалось влияние этого человека на жизнь Серенуса Цейнтблома. Вот персонаж, чья личность и судьба меня увлекли действительно. Я считаю невероятным нравственным подвигом дружить и служить своему другу с таким тактом, пониманием и такой преданностью, как это удалось невыдающемуся учителю, судьба которого на страницах книги почти не упоминается. Его скромность, отсутствие самолюбия, терпимость, согласие с жизнью и следование естественному течению вещей, его способность бережно относиться к его другу при практически полном отсутствии взаимного уважения - мне кажется подвигом человечности и милосердия. Тяжело быть хорошим другом гению, гордецу, сумасшедшему, феномену своего времени. И стоили труды и духовные усилия Цейнтблома хоть чего-то? Заслуживает ли даже не сам Леверкюн, а хотя бы его наследие целой жизни, положенный на алтарь его таланта? Мне кажется, что нет. Я ощущаю горе и трагедию в судьбе, полностью посвящённой жизни другого человека, что-то в этом мне кажется непростительно расточительным.
  Не жалею ни минуты, проведённой за чтением довольно старомодного, тяжеловесного текста этой истории, и закрыла я книгу с ощущением торжественной печали по судьбе, интуитивно загубленной, судьбе Серенуса Цейнтблома, а вовсе не Доктора Фаустуса.

  6

  101