Рецензия на книгу

• 

  Аноним19 сентября 2015 г.

  Акутагава

  Дело было ранним майским утром. Праздник цветения вишен остался позади, и Рюноске Акутагава вместе со своим творческим учителем и наставником Нацумэ Сосэки сидели за чашечкой горячего зеленого чая. Прохладный воздух, ненавязчивое пение птиц, красота облаков на востоке расположили обоих писателей к созерцательному состоянию души.
  Медленно текли минуты, небо постепенно светлело. Акутагава будучи хозяином церемонии, завел беседу на нейтральную тему, но в итоге увлекся и перешел на литературу . Его мудрый собеседник, понимая, что именно не дает покоя молодому писателю, не стал этому препятствовать.
  Речь зашла о мотивации в произведениях.
  Мастер Сосэки выслушал категоричные аргументы Акутагавы, задумался на минуту, и затем с сомнением покачал головой.
  

  • Не могу согласиться, мой мальчик.
  • Хорошо, учитель. Несомненно, вы глубже понимаете искусство. Но, все-таки, почему?
  • Мне претит апелляция к страхам. Ты настаиваешь, что только тема смерти может возбудить действительный интерес читателя?
  • Да. В конце концов все страхи начинаются с одного - страха смерти - неизбежного конца всего.

  
  Сосэки сделал глоток чая и ск

  • Существует множество других побуждающих сил, от созидательных до разрушительных.
  • Пусть их будут хоть тысячи! - с жаром возразил Акутагава. - Но я говорю о самом пресыщенном читателе! О читателе, которому удалось пронаблюдать и изведать все. Новое ему давным-давно не интересно. До тех пор не интересно, пока не заденет его самый древний страх.
  • Вот именно, мы говорим о Самом пресыщенном, мой мальчик. Не забывай этого. Нужно писать так, словно тебя читает твоя копия, которая конечно же знает все что ты написал.
  • То есть вы согласны со мной? - спросил Акутагава и в замешательстве поставил чашку на столик.
  • Ничуть.
  • Тогда, как?
  • Литература полна смертью. Или, правильнее сказать, переполнена ею. Однако, настоящего мастерства достигли те, кто вовремя и к месту использует смерть. Разумеется, она часто присутствует незримо, как бледная тень. Но напрямую к ней нужно прибегать исключительно редко, и, - Сосэки пристально посмотрел на Акутагаву, - достаточно осторожно.
  • Я понял, учитель. - сказал Акутагава. Потом глубоко задумался и приступил к выполнению следующей стадии церемонии.

  .

В молчании они провели пятнадцать минут. За это время солнце успело подняться над рощицей и заполнило чайную солнечным светом. Наконец Сосэки заметил как по лицу Акутагавы пробежала волна, и ясно увидел, что ученик понял все. Опережая его восклицание мастер Сосэки пр
• Ты проложишь тропу, и за тобой последуют тысячи и тысячи. Тебя, возможно, забудут. Как забыты уже многие писатели.
• Я так и знал.. - Акутагава грустно улыбнулся, - Как же быть, учитель? Все бессмысленно?
• Наоборот. Когда расставлены все точки, пусть останется место для продолжения. История заканчивается в книге, но не заканчивается в голове читателя. Та история, которую ты рассказал это лишь начало. Главное продолжение возникнет потом, и уже без твоего участия - таков путь совершенства.
• А заодно он отметает все попытки имитации, - немедленно ответил Акутагава.
ва.
Разгадав мысли друг друга, собеседники довольно улыбнулись про себя.
Через некоторое время чайная церемония завершилась, оставив после себя тонкий, однако, неизгладимый след в памяти обоих японских писателей.