Рецензия на книгу

• 

  PowandaGlomerated24 сентября 2025 г.

  Симпатии таинственных представителей европейской мысли.

  Нет охраны лучше величия.

  На Гром-гору, что находится в самом дремучем лесу где-то в Европе, приходит на собрание масонов какой-то хрен, выдающий себя за Бога, с погонялом Великий Кофт. Напыщенно и топорно глаголет о том, что Франция – это светоч, и монархию на благо всего мира и счастья народов нужно порушить, ибо он так видит. Таков пролог. Прямо-таки конспирологическая ересь образца 19 века, будто Ладлема читаешь, который на машине времени скакнул на сто лет обратно. Невозможно серьезно воспринимать весь этот пафос. Лилии нужно уничтожить, высылай мне деньги, брат. Фейспалм и выстрел себе в голову из двух кремниевых пистолетов одновременно.

  
  Всякое общее потрясение начинается с чьих-либо личных амбиций, точно так, как большое сражение армий начинается с пустячной перестрелки.

  Все эти теневые правительства – порождение империализма, поэтому у Дюма масоны в 1770 году смахивают на кружок будущих капиталистов. Только идея тотальной наживы заменяется пророком от балды. Пришел, назвал себя богом, толкнул речь, все согласились, давай миропорядок перестраивать. Зачем? Почему? Кто? Откуда? А потому, что я – теософ и ясновидящий, и знаю, как вас всех зовут, и чем вы тут занимаетесь (очевидно, как всегда, политическим онанизмом – кому кого сосватать). Огонь аргументы.

  
  

  • Я всегда верю прокурору, который обещает сделать зло.

    Далее, во время грозы Бальзамо застревает в нищем поместье барона де Таверне, где предрекает появление в нем Марии-Антуанетты, которая едет в Париж, чтобы стать женой внука Людовика XV. Затем вся толпа персонажей, кроме великого магистра, укатывается в Версаль и прочие жирные от грязи помпезные лягушачьи клоаки, чтобы мутить воду в бадье размером в 1200 страниц, благодаря чему многие (но не все) персоны наделены своими историями. Например, жена Бальзамо, которую он умыкнул из монастыря прямо с пострига, то есть, можно сказать, украл божью невесту у Бога, хах. А когда она удрала от него, он преследовал ее, как герпес. Очень дерзкий маг-магистр, манипулятор, масон, революционер, алхимик, гипнотик и шантажист. Я хотел почитать именно про Калиостро, но о нем тут ничего нет, кроме того, что он сукин сын с манией величия, но злодеем-то его не особо назовешь. Он даже свою Лоренцу телесно не желал, просто хотел обладать ее душой, скромняга, и пользовал ее как ясновидицу. И любовью это называл, душнила. Он вообще всех пользовал, как инструменты.

  • Напрасно ты назвал меня подлою.

    Казалось бы, что Бальзамо никакой не сатрап, жертв он избегал, даже душу на время вынул из тела постороннему чуваку, когда хирург тому ногу пилил, чтоб не больно было. Гребаный Марат пилил, а пациент пел. Да еще инвалиду кучу денег дал. Но, как говорится, есть нюанс: он не только весь мир хотел перестроить, но и жену свою, садюга, адово душегубил. И тут он дает сто очков вперед самому распоследнему тирану. Правда, Альтотас его все равно уделал, но и сам, правда, погорел.

  • Пламя освещает, исходит ли оно от солнца или от ауто-да-фе.

    А дальше идет вагон интриг с полнокровными персонажами. Комизм, философствование, христианская мораль и людская аморальность, страсть, разнузданный блеск высшего света, чутка мистики, маниакальность, заговоры, живые описания натуры – все, что нужно для погружения в классическое мозговое СПА (а по факту - это какой-то бабский мозготрах). Местами происходящее можно даже принять за триллер - и Бальзамо, и Жильбер вели себя как маньяки.

  • Послушайте, однако же, герцогиня, нынче так искусно вправляют ноги.

    Должно сказать, что никакая психология тут еще не ночевала. Материализм и духовность сталкиваются лбами, но архетипы еще неведомы писателю. Современный Калиостро не дал бы денег на свадьбу Жильберу, потому что маньяк – он и после свадьбы маньяк. Но с другой стороны, тут один маньяк проспонсировал другого маньяка, так что налицо патологический юмор – мол, давай, брат, мочи дальше. Но это, если сейчас этот огород копать, по тем временам походу никто с неадекватами не запаривался.

  • Ты моя жертва, Андреа! Я наблюдаю за тобою, я бодрствую!

    Чрезмерно много церемонности, есть и по-сериальному растянутые моменты для вытягивания жил читателя. Неудивительно, если учесть, что романы печатались в журналах частями. Могу поспорить, тогдашняя публика нервно писалась и сходила с ума от ожидания развития событий. Не обошлось и без жести, к примеру, когда королевский фейерверк превратился в побоище, а то и откровенного хоррора (кровожадная выходка наставника Ашарата). Зачастую Дюма начинает доить мертвого козла, прям достает, когда, к примеру, Лоренца кидалась на нож, и прочие пролонгированные не в коня темы. Перебор с эмоционированием не особо благоприятно влияет на восприятие основной канвы. Все такие чувствительные, чуть что - сразу валятся в обморок. Иной раз так напыщенно, многословно и раздуто, что ни в какие ворота. Вместо того, чтобы объясниться в полстраницы, байда тянется на четыре главы. Тут уж терпение у кого угодно лопнет. То брат с сестрой так родственно любятся, что мочи нет, то брат кричит: умри, тварь, ты обесчестила нас! А потом, тут же – твой любовник будет мне братом! Убегают чуть что, плачут, обнимаются, ведут себя словно *банутые. Господи, ну и маразм… Им всем место в дурке. Не зря я Ладлема вначале помянул, у него такая же истеричная ахинея.

  • Пока вы не замужем, честь ваша принадлежит не вам, но всем, имя которых вы носите.

    Основное историческое блюдо здесь Людовик XV и его официальная фаворитка Дюбарри, которую все бойкотируют. Та самая, в недавнем фильме про которую Депп играл этого самого Людовика. Четверть книги занимает представление Жанны Дюбарри ко двору и связанные с этим хитрым делом разнообразнейшие инсинуации. Полкниги сжирает любовное страдание Жильбера. Ну, еще бы, самый ходовой товар – амор простолюдина, зацикленного на дворянке. Все это восторженное любовное трехомудие знатно затирает эпические амбиции протагониста, но сюжетно оправданно. Дюма подкидывает атмосферы, юмора и драмы, так что скучно не будет. Роман тонет в интригах, их там непролазное болото. Парламент бьется с королем, король давит парламент, народ не успевает восторгаться дворовой движухой, скоростные заговоры расходятся, как молнии на небе, сжигая монархические калории, восполняющие бульварным зрелищем убогое мировоззрение смертных.

  • Государство теперь в будуаре.

    Все это выглядит довольно комично и сатирично в плане нравов двора и политики. Например, когда заговорщики не смогли интригами свалить министра Шуазеля, они решили привлечь к делу колдуна. Неприметное изнасилование садовником Андреи, пока она находилась в магнетическом поле, тоже выглядит как пародия на готические ужасы.

  • Девственница – ты прозреваешь в будущем, женщина – ты обратишься в бренную массу плоти.

    Калиостро же является здесь тайной пружиной всех событий. Прикидываясь главой масонской ложи, он пытается свалить монархию. Он тут что-то вроде трикстера – фантастический персонаж, про которого мы ничего так и не узнаем. Самые забавные герои: Людовик, граф Жан Дюбарри, и герцог Ришелье – мастер сидеть на всех стульях сразу. Последнего запросто можно цитировать: «Твоя дочь – ханжа!» или «Где-то я эту рожу видел». Похождения совершенно больного на голову Жильбера состоят из одних роялей – то он попадает под колеса кареты сестры Дюбарри, то встречает в лесу философа Жан-Жака Руссо, то его зазноба поселяется напротив его окон, он всегда оказывается в центре событий. Его фиксация на Андреа объяснена автором, но с такой манией он должен был быть стопроцентным маньяком, ибо сталкерил по-черному. Он вообще как затычка в каждой дырке, даже в дырке девицы Таверне. Куда не пойдешь, Жильбера найдешь. Он под каждым кустом в любое время дня и ночи. Он всех достал, и меня тоже.

  • Избегайте высокомерия, этой заразы философии, и переписывайте ноты в ожидании чего-нибудь лучшего.

    Все это занимательно и здорово, но, честно говоря, весь этот дворянский шик, маяние дурью и безграничное лизоблюдство вызывает пролетарскую ненависть. Так что неудивительно, что все это закончилось Французской революцией. Правда, Калиостро уже заранее Марию-Антуанетту закошмарил ее безрадостным концом, хех.

  • Его высокопреосвященство слишком поторопился раскрыть страсбургский паштет; конечно, мы его есть не будем.

    Если коротко: все умы Франции занимает королевский двор, а все беды ее от философов. Но коротко Дюма не мог. Весь роман он подводит читателя к мысли, что монархии наступает кабзда. Политика, амор, личные драмы и маниакальность – ключевые понятия этого труда, который достался нам от того времени, когда мало кто писал кратко. Почитав Дюма, и глянув «Дракулу» Бессона, я имею сказать, что любовь уж как лет сто является анахронизмом. А все, что мы видим, и все в чем живем – все это навязанная чушь. Да и в романе все прикрывали любовью свою меркантильность, а у Жильбера и вовсе была одержимость, а не пристрастие.

  • Прежде я любил ее до безумия, а теперь люблю до бешенства.

    Весь конспирологический потенциал истории сходит на нет под напором вала любовной истерии. Вместо того, чтобы заниматься масонскими делами, Бальзамо вынужден объяснять Филиппу куда делась девственность его сестры. Ранним утром в Версале все с фонарями искали погибшую невинность девицы Таверне. Ведь это куда важнее, чем установление нового миропорядка. Я разочарован.

  
  …когда девственность тела погибла.

  «Фаворитка – естественный враг трудящихся классов» - это сильно, хах. Использовать девственность Марии-Антуанетты, как аргумент омертвения монархии, блин, смешно. Сидят масоны в подвале и обсуждают целомудрие дофины, я угораю, вот это заговорщики! Все кричат: народные массы в бой! А Калиостро глаголет: подождем, подождем, твою мать.

  
  <

  • Моя сестра теперь мать!

    Внушительный роман с размахом крыльев грузового самолета, который в итоге свелся к унылой банальщине. Размах был на червонец, а в конце фиговина. Все в традиции сериалов – нагромождение невероятных совпадений, насосанной трагедии и страданий. Не успели родить ребенка, как его уже сперли, и т.д. и т.п. Как в детской песенке: «Безответная любовь – это беда, особенно когда любовь – это еда». И припев: «Реки слез! О, реки слез!»

  • Я наперед знала, что ты неблагодарный.

    Но какие формулировки, закачаешься: «с намерением немножко попользоваться былою благосклонностью мадмуазель Ланже», по-современному – присунуть. А чернильная пиявица? Класс. Или это: «Она из тех фигур, которые живописец ставит на заднем плане». Или, хах, Бастилия – дом размышлений. С переводом дюже повезло (копипаста с издания 1913 года), в интернете для чтения шляпа какая-то лежит. Примечаний практически нет, поэтому вышедшие из употребления слова придется гуглить: шлафрок, мызник, куртаги, нотабли, жирандоли, эминенция, брандскугель, берейтор, автомедон.

  Бог начертал на лице каждой твари ее имя и свойства.

  Любителям погреться в венценосном тепле стоит зажечь свои канделябры, и, промокая спиртом жабры, приобщиться к классике. Включаем «Куклу колдуна» Короля и Шута, и начинаем читать...
  Как сказал Людовик XV: «Я без церемонии пришел к вам на ужин». Чтоб я так жил.

  
  Века – это дни на

  • Скажите, мосье Руссо, сделайте милость, правда ли что вы иногда наряжаетесь армянином?
  • В Бастилии еще скучнее, чем в монастыре.
  • Так, значит, вы пали бы без видимых причин?
  • Плашмя, маршал.
  • Не говорите ей комплиментов, она только что из монастыря и готова всему верить.
  • Я – брат какого-нибудь негра!..
  • Решительно, я у вас за собаку.
  • Итак, я, которая хотела остаться честной девушкой…
  • Извини, но теперь уже это несколько поздно.
  • Грудь моя расстроена.
  • Я простая крестьянка и поступаю, как велит природа.
  • У меня нет ума. Ум пристал только знатным дамам.
  • Вы не слишком хорошо трактуете бедного Жильбера.
  • Жир поглощает желчь, это вещь известная.
  • Ваши подозрения, графиня, для меня священны!
  • Можно подумать, что бедная Луиза избрала дорогу к раю для того, чтобы не встретится со своей родней.
  • Не знакомы ли вы немножко с принцессами?
  • Не ехать же Жанне в Версаль в каком-нибудь рыдване!
  • Ну, что вы намерены делать здесь, если не хотите нравиться?
  • Не случай привел меня сюда, а собственная воля!
  • Как собственная воля, мерзавец! Неужели ты можешь иметь собственную волю?
  • Вы знаете, что я близорук. Меня поражает объем предмета, но на черта мне его подробности! У супруги дофина я видел одни кости.

  и.

Мосье Таверне был небольшой патриот, народ ему не слишком нравился.

• К
  • Кроме своего воображения тебе решительно нечего бояться.
  ищет угла, чтоб разбить голову о стену, но стена эта кругл
  • Мне нельзя с ним тягаться, он сильнее меня, потому что я начальник полиции короля, а он начальник полиции дьявола.
  • Мы живем в ужасном веке, и я полагаю, что скоро потребуются врачи для нации, точно так, как они существуют теперь для отдельных личностей.
  /li>