Рецензия на книгу

• 

  Аноним17 августа 2025 г.

  В общем, возлагала я большие надежды. И уже надо было бы задуматься, когда читала предисловие к одному изданию (в итоге читала другое) — какая-то оголтелая хвала, в которой намешано всё, начиная от тем и национального колорита, заканчивая философией и глубокой религиозностью.

  Не знаю, может, это просто не мой автор, или наши взгляды слишком разные.

  Колорит, кстати, был. И я с восторгом ждала продолжения (горцы, середина двадцатого века, любовь, традиции, обычаи, природа!!! — уйма, уйма всего... Там ведь и социальная подоплека, и Великая отечественная, и шаги прогресса... ). Так мне хотелось, чтобы это не потерялось, осталось, ещё сыграло, проникло — пусть бы последним лучом (сёла и деревни ведь умирали, но даже в этом могло быть... могло...эх).
  А вышло что? А вышло то, что треть истории я читала о политических взглядах скорее автора (ибо уж очень много и очень часто проскальзывали слова ненависти к вождям и одному конкретному, обвинения в частных бедах — и всё время думалось, а книга точно о чистой и светлой Софичке?). Да, время такое было. Да, герои имеют право на своё мнение. Но уж как-то режет глаз это мнение. Понятно, что в годы, когда книга писалась — уже можно было неприкрыто мнение своё высказывать, вот только зачем? Если книга вовсе не о том...
  Наверное.

  Оставалась надежда на финал. И он, конечно, в духе того самого колорита, который был в самом начале. Но картина испорчена лично для меня несколькими моментами: слишком грязными, оторванными от персоналий героев абзацами размышлений, почти нравоучений. Какая-то ненависть к прогрессу и современности что ли. В книгах это тоже имеет место, но... Какое-то бесконечное но мешало проникнуться и вызывало недоумение и даже стыд. И жалко было Софичку, что трагедия её жизни оказалась смазана рассуждениями о том, как алкоголь и телевизор заменили посиделки у очага...

  Ну и, конечно, в итоге даже та сама Софичка, нежная, добрейшая, верная, любящая, жертвенная... Вдруг превратилась в грешницу. Потому что прощение брата после тридцати лет оказалось предательством памяти мужа. И вот тут-то я опечалилась окончательно. Если уж чистая любящая душа во прощении не может обрести покоя...

  В общем, чтение вышло неоднозначным. Возможно, я хотела видеть историю другой, ждала чего-то более возвышенного и трепетного, и не ожидала того, что получила — допросы, ссылки, политику и внезапно вылезшую грязь из душ, за которыми ни национального колорита, ни надежды на сохранение той самой идентичности, да и веры в светлое будущее — не было.

  Увы. Как-то очень жаль.

  3

  42