Рецензия на книгу
Колымские рассказы. Стихотворения
Варлам Шаламов
Аноним30 июня 2025 г.Будете у нас на Колыме
«Колымские рассказы» Шаламова – слегка причесанные новеллистическими приемами и с едва уловимым евангельским контрапунктом очерки, которые поражают своей страшной простотой. Это повседневные наблюдения русского каторжанина, сына вологодского священника, в рукотворном севвостлаговском аду, созданном красными кхмерами с ракетами. Проиллюстрированные бытовыми примерами, они в широком смысле – примерно о том же, о чем писал Бердяев: «И колеблется русский человек между началом звериным и ангельским, мимо начала человеческого».
Что характерно, по формату это тот же «один день Варлама Тихоновича», но здесь нет солженицынских демшизостраданий и вообще какого-либо либерально-гуманистического морализаторства. Шаламов с большим скептицизмом относился к диссидентской шушере и прочим общечеловекам доброй воли, которые за все хорошее против всего плохого. Он презрительно именовал их ПЧ («прогрессивное человечество»), справедливо считая, что оно состоит «наполовину из дураков, наполовину – из стукачей, но дураков нынче мало». А всю ситуацию с западопоклонничеством называл «беспроигрышным спортлото американской разведки».
Это, кстати, касалось и самого Солженицына, с которым Шаламов полемизировал и принципиально отказался сотрудничать. «Я им нужен мертвецом, вот тогда они развернутся. Они затолкают меня в яму и будут писать петиции в ООН», – горько сетовал он. Примерно так и произошло в перестроечные годы, до которых он немного не дожил. За пару лет до его смерти вышло американское издание Kolyma Tales, на которое одним из первых откликнулся Энтони Берджесс. В «Заводном апельсине» он поднимал схожие темы, хотя и под совершенно другим ракурсом. Вот что он писал:
«В плане содержания как такового у Шаламова нет ничего, что привнесло бы в наше возмущение что-то новое. Мы сполна нахлебались ужасов. Чудо рассказов Шаламова – в стилевых эффектах и художественном отборе, а не в гневе и горечи, которыми они наполняют. Исходные условия представляют собой всеобъемлющую несправедливость, которая не может быть для художника предметом осуждения, и выживание в обстоятельствах, когда смерть предпочтительнее».
1456