Рецензия на книгу

• 

  Аноним25 мая 2015 г.

  Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе.

  (А. С. Пушкин, письмо П. А. Вяземскому)

  
  

  Вот какую книгу нужно читать вместо иных биографий великого ирландца. Биографы, даже те, кто не считает, что Уайлд плох уже по причине своей ориентации, почти всегда склонны Оскара журить: мол, гений, конечно, но витал в облаках, жил за чужой счёт, друзей не слушал, жене изменял, даже умер не по средствам – в общем, художник, чего с него взять.

  В письмах же, большая часть которых не предназначалась для чужих глаз (хотя Уайлд явно понимал, что рано или поздно и они войдут в собрание его сочинений наряду с пьесами и сказками) он предстаёт иным: преданным, восхищённым, бескорыстным, наивным и благородным. Он не может притворяться, даже когда притворство помогло бы ему спастись от тюрьмы, и уж тем более он не будет жертвовать своей честью во имя чопорной викторианской морали – если только это не поможет другому человеку. Он не осуждает, хотя и всю жизнь осуждаем, слишком легко прощает даже тех, кто прощения не заслуживает и выдерживает гораздо больше оскорблений и ударов судьбы, чем выдержал бы другой человек. Даже в сложнейшей ситуации он ищет возможность помочь каждому: другу, коллеге, ребёнку, сумасшедшему сокамернику и несправедливо уволенному тюремщику; выходя из Рэдинга, он первым же делом отправляет в тюремную библиотеку книги, которых там недостаточно.

  И стоит ли его обвинять в том, что Оскар ждёт от окружающих такого же обращения? Да, он в конце жизни занимал деньги практически у каждого мало-мальски знакомого человека и, как правило, не отдавал – но не имел ли на это права он, всю жизнь незамедлительно откликавшийся на любую просьбу и не требовавший ответных услуг?

  Разумеется, для современников он был человеком, со всеми присущими человеку недостатками, он раздражал и тем, что нарушал нормы, и тем, что даже из грязи, в которую его втаптывали в конце жизни, Оскар смотрел в звёздное небо и ни на секунду не переставал быть джентльменом. Современники на то и нужны, чтобы не видеть пророка в своём отечестве. Но мы с вами, сто лет спустя, должны признать: Уайлд был великим писателем и великим человеком. И никаких "но", никаких "хотя и" "несмотря на то, что". Не нам его судить.

  24

  724