Рецензия на книгу

• 

  Аноним20 апреля 2015 г.

  "Да, Лондон!
  Ну, это там, где рыба, чипсы, чай, дрянная еда, отвратная погода,
  Мэри, е*ать её в сраку, Поппинс. Лондон!.."
  Snatch

  И тут возникает вопрос: что же я знаю о Лондоне, о Великобритании в целом? Ну да, файф-о-клок. Да, туманы. Да, конечно, Тимати с Лепсом. Да-да, опальные российские олигархи. Еще на задворках мозга валяются смутные воспоминания о том, что Лондон построен так: в центре его стоит Биг Бэн, а вокруг него – пабы. И в этих пабах каждый десятый – лорд, каждый пятый – пэр, каждый второй – сэр и уж точно абсолютно каждый, включая свирепых английских бульдогов, джентльмен. На этом мои познания заканчиваются. Ну, спасибо и на этом. Однако если мне вдруг захочется расширить свой кругозор по поводу туманного Альбиона, я, конечно же, направлюсь в магазин "Все для дома" к книгам. Об истории я, конечно же, спрошу у исторических книг. Много – о фантастическом и немного - о реальном быте мне расскажет Гарри Поттер, еще чуть-чуть я вытащу из старого льюисовского шкафа, остаток дополнит Чайна Мьевиль. И тут же мне станет неимоверно скучно, потому что старую, кошерную Великобританию я в двадцатом веке не найду. Настоящая Британия навсегда будет у меня ассоциироваться с юной коронованной красавицей Викторией, которая в молодости являла собой образец женственности (правда-правда, вы забейте в гугле «Готическая крона 1847»), а в возрасте зрелом – эталон управления многомиллионной империей, которая по всем фронтам занимала первое место в мире. Об этом периоде прекрасно написал Конан Дойл, и вот уже полтораста лет не умолкают голоса его восторженных поклонников… А еще есть довикторианская Англия. Конец правления Георга Третьего, Георг Четвертый, а потом и Вильям Четвертый. Если б я был Гришковцом, то я бы сказал, что это был такой период в истории Великобритании, когда джентльмен еще не должен был быть инженером и путешественником. То есть самая что ни на есть Старая добрая Англия. Кто же поделится со мной знаниями о быте того времени? А это будет Уильям М. Теккерей, и начну я знакомство с его творчеством с романа «История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага».

  Я никогда не сравнивал книги с алкогольными напитками. Более того, я считаю подобный литературный ход огромной пошлостью и банальностью, как все изрядно вычурное и тошнотворно надуманное. Но все когда-то приходится в жизни пробовать, поэтому этот роман Теккерея я бы сравнил с красным, вовсе не крепким, не пьянящим вином, вкус которого, однако, довольно яркий, с долго длящимся, благородным послевкусием и заметными фруктовыми нотками. Вы уже почувствовали легкое отвращение от пошлости моего сравнения? Тогда начну понемногу, по паре слов раскрывать, от чего такое желание выпендриться метафорическое сравнение.

  Вино – красное. Этим я хотел сказать, что роман Теккерея про Пенденниса очень яркий, образы, которые хотел донести до нас автор, удались ему на славу. В самом деле, каждое место, о котором мы читаем, внешность каждого персонажа, даже каждая лошадь в моем воображении получили свой облик и заиграли яркими красками так, будто бы я сам их всех видел. «Конечно, - скажут некоторые, - невелика заслуга - на почти тысяче страниц описать все красочно и ярко». Но парировать этому замечанию все же можно, поэтому перейду к следующему свойству.

  Вино – легкое, совсем не крепкое. Несмотря на внушительный объем, книга читается очень легко. Вот мы смотрим на этот увесистый томик и думаем: «Ох, ё…». Однако, всего несколько строчек – и вот мы уже погружены в первую сцену романа, где майор Пенденнис сидит за столом, и внимательно знакомимся с его внешностью, нарядом и даже текстурой и материалом, из которого сделаны пуговицы на его жилете. Несмотря на то, что автор книги жил в позапрошлом столетии и по всему должен бы выражаться витиевато и неудобоваримо для современного читателя, язык, которым написана книга, воспринимается прекрасно, без каких-либо затруднений. И, нарушая принятый мной же порядок перечисления качеств вина, отмечу еще одно связанное с предыдущим.

  Вино с долго длящимся, благородным послевкусием. Не знаю, был ли такой эффект у других читателей, а я ощутил его на себе в полной мере. Прочитав пару-тройку глав, я не без удовольствия осознал, что мысли в моей голове строятся по тем же принципам, что и повествование у Теккерея: плавно, изящно, без вычурностей вроде «не соблаговолить ли мне пожрать колбасы?», но и вовсе не простонародным языком. По крайней мере, вовсе не так, как я обычно выражаюсь в привычной для меня речевой ситуации.

  И, наконец, фруктовые нотки. В романе про Пенденниса прямо-таки изрядное количество персонажей, по поводу которых можно изречь морально устаревший возглас: «Вот так фрукт!». Хороши практически все герои, описанные автором. Первый наш знакомый в этой книге, майор Пенденнис, являет собой весьма неглупого дядьку, который, хоть и тяготеет к высшему обществу, званым обедам и ужинам, высокопоставленным собеседникам, прогулками на безупречных скакунах, всего этого добивается, не вкладывая особых средств, да и, собственно, не имея их. Да уж, хватка у мужика - что надо! Каким-то его ментальным братом предстает и другой герой романа – капитан Костиган, примечательный своим обносившимся видом, неуемной тягой к спиртному, феерической любовью к воспоминаниям о собственном знатном роде, королевской крови и близком знакомстве с сильными мира сего. Этот персонаж тоже любит выпить за чужой счет, но это лишь потому, что своего личного счета не имеет, а заимев его, тут же с ним расстается, одаривая всех своих собутыльников выпивкой, деньгами и еще бог весть чем. Я, как и многие, был весьма очарован фигурой Уорингтона, который, как кажется, сидит в своей темной пещере и служит лишь для придания направления мыслям и поступкам главного героя, Артура Пенденниса. Уорингтон – этакий житейский философ, с четким представлением о тщетности и суетности очень многого в этом убогом мире. А какие у Теккерея женские персонажи! Мать Артура Пенденниса – настоящая квинтэссенция всех матерей. Она безоговорочно любит своего сына, каким бы он ни был, верит ему и в него, искренне радуется его успехам и сильнее него переживает из-за его неудач. В общем, мать. Или даже - Мать. Первая любовь Артура – леди Фодерингей. Как ловко она все же, прилагая минимум усилий, поддерживает пылкое чувство главного героя, а через некоторое время весьма удачно выскакивает замуж за другого! А Бланш? А Лора? А крошка-Фанни? Яркость большинства женских образов в книге, видимо, основана на том, что «История Пенденниса» - во многом автобиографический роман. Наверняка Уильям М. Теккерей каждую героиню писал с реально встретившейся ему на жизненном пути женщины (ох и бабник, наверное, был!). В общем, наш человек, этот Теккерей, что уж тут скажешь.

  Главный же «фрукт» этого букета – сам Артур Пенденнис. Поначалу он инициировал у меня создание маленького кирпичного заводика, так как за поступки и мысли его очень хотелось немного поелозить лицом о неструганный стол. Но потом Артур стал нормальным себе таким товарищем, простым, как ты, простым, как я. Что уж говорить, рефлексия и дурная голова – прекрасный коктейль!

  Вот и закончилась эта винная метафора. Из нее следует, что роман мне очень понравился, я с удовольствием его могу кому-нибудь порекомендовать для легкого чтения. Что ж, остановимся на этом утверждении и заречемся более не читать романы, которые, хоть и идут вполне себе легко, но польза от них – лишь приятно проведенное время и небольшой багаж представлений о довикторианской Англии.

  65

  940