Рецензия на книгу

• 

  Tanya_is_reading21 января 2025 г.

  «Йеллоуфэйс»: как достичь успеха, если у тебя нет особых талантов

  Восхождение романа «Йеллоуфэйс» на вершину книжной индустрии началось весной 24 года на Нонфике со скандала: критики раскритиковали перевод, а главный редактор издательства пообещал все исправить. Исправили к осени. Пока исправляли, книгу почитали и обсудили многие. Я терпеливо дождалась хорошего перевода — мне хотелось хорошо почитать.
  Не стану заявлять, что я хорошо почитала: ряд сюжетных ходов «Йеллоуфэйса» мне показался неуместно гротесковым. И многие эпизоды соединяются, как в плохих фильмах, склейками через черный экран. Но такова реальность метамодернизма – так выглядит новая искренность. Не стоит также забывать, что Ребекке Куанг, которая и написала эту книгу, всего 28 лет. А кто я такая, чтобы судить молодежь?!
  Так вот «Йеллоуфэйс».
  Джун Хэйворт начинающая писательница, стремится прорваться на литературный Олимп. Афина Лю, китаянка и однокурсница Джун, уже сто раз порвала этот самый литературный Олимп. Они подруживают, настолько насколько могут подруживать успешная и менее успешная девушки. Джун и Афина иногда встречаются за коктейлем, чтобы обсудить последние новости. И вот однажды дружеская встреча затянулась, а потом перекочевала и в квартиру Афины. Закончилась встреча смертью талантливой писательницы по причине асфиксии панкейком. Джун предприняла некоторые попытки помочь своей подруге, но те не увенчались успехом. А когда все освидетельствования были проведены, Джун отпустили домой. С собой, на память о покойной подруге, она прихватила законченную рукопись нового романа о китайцах во время Первой мировой войны.
  Вообще американское сообщество отметило, что автор всеобъемлюще осветила тему «может ли белый автор писать о жизни китайцев». Но это в США diversity, equity, and inclusion очень популярны у диванных аналитиков. У нас же пока только проносятся порывы негодования в соцсетях, когда старые сказки и сюжеты попадают под машину DEI.
  Российское литературное сообщество подсвечивало, в основном, тему «изнанки издательского бизнеса в Америке». Ну, да, это небезынтересно, но не прям так уж, чтобы рекомендовать эту книгу всем подряд. В конце концов, в любом бизнесе есть своя изнанка, и во всех странах она более или менее одинаковая, потому что люди такие: всем нужно всё, что понапихано в пирамиде Маслоу. Поэтому всеобщее возбуждение вокруг этой книги мне от части понятно – книжникам приятно, что и про них написали книгу.
  Так, о чем же «Йеоллуфэйс» прочитала я? Конечно, о людях!
  Ребекке Куанг всеобъемлюще изобразила типаж, который я называю «сияющая серость». Есть такие люди, с очень среднем способностями, которые только и занимаются тем, что жалуются, будто не могут достичь успеха, потому что мир против них.
  Вот Джун – главная героиня – именно такая.
  Ее литературный дебют был так себе принят, вторую книгу она написать не может, потому что нет идей. А идеям взяться неоткуда, потому что она занята тем, что завидует Афине Лю, мониторит себя в соцсетях и пылесосит сплетни книжной индустрии Америки. И еще немного работает преподом английского языка для иностранцев. В итоге, чтобы добиться успеха, Джун идет на воровство и подлог. По пути, виртуозно используя приемы газлайтинга, устраняет тех, кто видит, что на самом деле из себя представляет. Удивительно, что видят это, в основном, игроки второго разряда – редакторы среднего звена. Думаю, что «взрослым» тоже это видно, но им важнее сделать бестселлер и оплатить детям дорогое американское образование, чем разбираться в деталях.
  Но, даже достигнув успеха, Джун не смогла распорядиться заработанным «капиталом» и начала отыгрывать привычный сценарий: самомониторинг, зависть, сплетни. Скорее всего, она, правда, не смогла бы сама стать хорошей писательницей, но вполне могла бы стать отличным редактором. А в иерархии американского издательского бизнеса, редакторы – это боги индустрии. Но Ребекке Куанг нужен был конфликт, а не мануал о том, как построить карьеру успешного писателя, поэтому ее героиня прожила в книге именно такую жизнь (нет, она не умерла в конце).

  4

  63