Рецензия на книгу

• 

  Аноним29 сентября 2024 г.

  Литература может очень хорошо описывать абсурд, но она сама никогда не должна становиться абсурдной

  Родившийся в Польше, автор приехал в Соединенные Штаты накануне Второй мировой войны и оставил почетный след в еврейской литературе, получив несколько премий, в том числе и Нобелевскую премию в 1978 году. Кстати, этот сборник предваряет его проникновенная нобелевская речь..

  Мне нравятся романы Зингера, такие как "Враги. История Любви" или "Шоша".. А его малая проза представляет этакие еврейские местечковые истории, смешные, грустные и иногда откровенно депрессивные, разные по форме и содержанию. Зингер исследует силу веры перед лицом невзгод, будь то демоны из народных сказок или ужасы холокоста.

  
  — Нет, не существует, не бывает ошибок. Если что происходит на белом свете, то это по воле высших сил. Где-то там наверху то, что кажется нам ошибкой, — и не ошибка вовсе.

  Каждая история — это уникальное упражнение в тоне и стиле; некоторые из них довольно просты, а другие сложны, но каждая из них пронизана незабываемым формированием персонажей. Мастерский и спокойно построенный язык Зингера, который никогда не кажется вымученным или поверхностным, подходит к тайнам жизни с реальным исследованием и мудростью и в конечном итоге оставляет читателя с глубоким пониманием человеческого состояния. Читаешь эти рассказы будто рассматриваешь картины Шагала.

  Писать о каждом рассказе не вижу смысла, вот приведу несколько из тех, что понравились мне больше..

  Два Базара - писатель, прогуливающийся по Тель Авиву и сетующий на то, что кроме надписей на иврите, нет никакой разницы между улицами Тель Авива и Бруклина, но вдруг, оказавшись на рынке Кармель в Тель Авиве, вспоминает довоенный варшавский рынок в еврейском квартале.. "Мираж, что ли, или видение средь бела дня".

  Лантух - мистическая история про домового который помогал по дому

  Соседи - очень грустная история, про пожилых мужчину и женщину - соседей автора в Америке.

  
  Радиатор, около которого я грелся, свистел и бормотал: «Прах, прах, прах…» Его речитатив проникал внутрь вместе с теплом, исходящим от него. Он повторял вечную истину — старую как мир и глубокую как сон…

  Рукопись
  Трогательная история об утраченной любви и сожженной рукописи во время, когда Германия и СССР поделили Польшу.

  
  — Никогда не приноси в жертву все ради того, кого любишь. Если рискуешь жизнью — так, как это сделала я, — уже ничего не остается, чтобы отдать.

  Последние рассказы - "из сборника Бейс-Дин у моего отца" - автобиографические, Зингер упоминает старшего брата (тоже ставшего писателем), своих родителей. Отец его был раввином и занимался раввинским судом, разбирал еврейские тяжбы, а автор еще мальчиком при этом присутствовал.

  
  Чреваты опасностью бывали те моменты, когда реб Ашер оставлял меня одного в повозке: уходил за бидонами к поезду или же оформить счет. Лошадь в удивлении оглядывалась на меня. Ашер иногда давал мне вожжи, и лошадь, казалось, рассуждала про себя: «Поглядите-ка, кто это правит…»
  (из рассказа Ашер-Молочник)
  

  11

  56