Рецензия на книгу
Упырь
А. К. Толстой
Аноним27 января 2015 г....и решил, что все, виденное им - один из тех снов, которым в русском языке нет, кажется, приличного слова, но которые французы называют cauchemar.Лет в восемнадцать я сделала для себя открытие, что я очень впечатлительная натура (это после стольких просмотренных триллеров и прочитаных детских ужастиков!), благодаря моему буйному воображению, способному в доли секунды нагрузить окружающую реальность сверхъестественными элементами. С тех пор надобность в ознакомлении с популярными фильмами и книгами названных жанров естественным образом отпала: я не любитель щекотать себе нервы, мне, скорее, нравится щекотать себе мозг. Но есть среди всех этих "ужасов" такие, мимо которых не позволяет пройти культурное любопытство. Э. По, Н. В. Гоголь и вот первые готические эксперименты А. К. Толстого и, вероятно, всей русской литературы.
Повесть "Упырь". Мне нравится само слово: в нем нет этой благородной бледности и синюшности его забугорного брата вампира. Такой несуразный, неуклюжий, топорный упырь. Кстати, согласно этимологическим раскопкам Викисловаря (с ссылкой на М. Фасмера), слово "вампир" мы заимствовали из французского/немецкого, а к ним оно пришло из славянских языков - запутанная история в духе повести А. К. Толстого.
Понятно, что говорить об идейно-тематической наполненности повести тут нечего, хотя один момент стоит отметить: куда может завести воображение человека, если немного повернуть его угол зрения. Можно отмахнуться, а можно копать дальше и совершенно потерять чувство грани между реальным и выдуманным. Как раз эпизод спуска Руневского с Рыбаренкой (который, собственно, и закинул все эти фантазии в голову главному герою) на бал в преисподнюю метафорически показывает невозможность вернуться к прежнему состоянию: знание о существовании потустороннего (не обязательно в мистическом значении, а в значении "другой точки зрения" на вещи) неизбежно ведет за собою в новую действительность.
Я хочу воротиться, - говорил Руневский, но Рыбаренко дал ему заметить, что, по мере того как они продвигались вперед, лестница за ними заваливалась огромными утесами. Нам нельзя воротиться, - говорил он, - надобно идти далее. И они продолжали сходить вниз.Отмечу, что читать "триллеры", написанные с изяществом манеры письма девятнадцатого века, особенно приятно и не так страшно, а скорее, уютно. Отдаленно стиль мне напомнил прозу М. Ю. Лермонтова. Прекрасный язык ("иногда даже похожий на "слог") хвалил В. Г. Белинскийи и отмечал "решительное дарование" у А. К. Толстого, для которого "Упырь", между прочим, был литературным дебютом.
А. К. Толстой старается держать читателя в напряжении до самого конца повести, то подтверждая, то опровергая подлинность мистических происшествий, точно режиссер М. Скорсезе или К. Нолан своего времени. Признаюсь, когда я читала, я представляла себе все в стиле наших современных триллеров, с тревожной музыкой и спецэффектами, и мне показалось, что по мотивам этой повести можно было бы снять хорошую вещь, во всяком случае, не пошлую.А заключительный аккорд я позволю исполнить адскому оркестру, который не мог меня оставить равнодушной:
Руневский увидел множество несчастных, скованных цепями и объятых огнем. Черные дьяволы с козлиными лицами хлопотливо раздували огонь и барабанили по их головам раскаленными молотками. Вопли, проклятия и стук цепей сливались в один ужасный гул, который Руневский сначала принял за музыку.Воистину, я думала, что такая изощренная фантазия появилась только ближе к двадцатому веку:)
7128