Рецензия на книгу
Триптих
Саша Соколов
Аноним11 августа 2024 г.Последний бриллиант на надгробии русской культуры
Отчего вы, любезнейший, полагаете, что слово всенепременно обязано нести смысл? Смысл слова в его смысле? Вы так считаете? И думаете, что не ошиблись в этом своём легковесном утверждении? А как же, позволю себе унизить вас своим умственным контрвыпадом, слова любви, которые сплошь обман, намеренный либо самообманный? А птичье пение, которое тоже суть слова, но слова, которых мы не понимаем? А плачь ребёнка - его первое слово? А речь недоразвитого правителя, вышедшего из подворотни поуправлять? А... простите эту пошлость, которая мне самому скабрезна, "по ночам мне часто светят звёзды, только я мечтаю о любви" - слова одной песни. Вы полагаете, что слово равно смыслу? О нет, мой друг. Слово, и вы уж не отмахивайтесь от моей обнажающей правоты, не придорожный камень, отмеривший вам ещё одну версту. Слово - только канва, на которой искусник способен вышить столько витиеватых узоров, картин и смыслов, сколько может позволить его талант. Согласны? Да пусть и не согласны. Я не спорщик, а вы, видимо, из тех, кто в доказательстве своей правоты способен шагнуть за границы здравости ума.
Слово есть звук, а звук, как ни крутите вы кавалерийские усы в тщетной подмоге своему пониманию, гипнотичен, волшебен, чарующ. Если не дать шаману его излюбленный бубен и залепить рот банкой геологической тушёнки, то многим ли он исцелит нутряные хвори, пупочный лишай и нежелательные беременности? Увы, такой ничего не исцелит. Будет смешон и нелеп такой шаман. Но дайте шаману свободу, тогда мановением бубна, первым же утробным клокотанием он одолеет и псориаз, и гранулёму, и полиартрит верхних дыхательных конечностей, и даже кишечные полипы, которые ещё даже ничего плохого не подумали, а лишь разомкнули младенческие чистые очи и с премилым восхищением взглянули на свой дивный мир, будут сокрушены его медицинскими познаниями в области плясок у костра.К чему это я? А вы так и не поняли? Хорошо, я объясняю, хотя в вашем возрасте уже можно бы и самому кое-что понимать. Ведь ваш язык - русский? Мне всё равно кто вы, но язык ваш каков? Нет-нет, не стыдитесь. Это не язык имперской войны и национального превосходства. Эта вариация русского выковалась в гнилых пенатах пролетариата, в вольготных анфиладах лагерей, в роскошных кельях аппаратных работников и, в целом, в среде манкуртов, которые прежде учат Пушкина и читают Толстого, а потом, чуть позже по времени, но умом как бы откатясь назад, испытывают блаженство от... Впрочем, избавляю вас от примеров авторского дурновкусия как в поэзии, так и в литературе, ибо я милосерден.
Что же касается Соколова, о котором я уже писал в высшей степени комплиментарно, но чего вы, очевидно, изволили не читать по причине своих осоловелого скудомыслия и неприлично набрягшего самомнения, то тут надо бы опять-таки привести аналогию. Вот, к примеру, бриллиант. Вы ведь любите бриллиант, люди вашего круга всегда их любят. Но никогда вам не объяснить то, за что именно вы его любите или, по крайней мере, желаете иметь. Всё потому, что этот невзрачный минерал, именуемый алмазом, который вы не отличите от бутылочного стекла, становится ценностью после огранки: тонкой, точной, мастерски умелой и уместной. И вот ваш язык, милейший вы мой, ваш обиходный язык, не говоря уже об основном - языке грязной ругани, а других вы и не знаете, это даже не алмаз, а лишь пепел, углерод, который ничего не стоит и который не подчеркнёт ваш социальный статус, исчертите вы себя этим пеплом хоть с ног до головы, не исключая промежности ног и ума. Язык же Соколова - бриллиант, то есть русский язык в его непознаваемом для вас совершенстве. Пожалуй, соглашусь с вами только в том, что филигранные работы этого мастера не несут того смысла, который вы привыкли растаскивать по своим черепным норам. Нет там ни заурядной назидательности, ни круто, как говорят вешатели лапши, закрученного сюжета, ни даже какой-нибудь фандорин, блистательный в своей вторичной, но отечественной и потому родной, манерности не увлечёт невзыскательного читателя своей дедукцией. Там есть другое, то самое, чем и является искусство - рукотворность прекрасного без примеси торгашеского желания продаться читателю, выраженного в понятных читателю словах, образах, поступках. Бриллиант и Соколов: в том только и разница, что один гранён для продажи, а другой - для красоты.
Ну да что вы понимаете о красоте в своей сетчатой маечке и шлёпанцах, сидящий у мангала с бутылкой пивного напитка? Ничего, уверяю, совершенно ничего. Для вас красота - иное, ибо и мир ваш иной: страшный, убогий, калечный, но милый вам, так как вы часть его. А мой мир - мир Соколова, с его буффонадой, нарциссической изящностью и куртуазностью. О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись, как сказал один джентльмен. Не сойтись и нам, хотя оба мы, к сожалению, русские. К сожалению - потому что вы всё же победите в этом необъявленном противостоянии искусств, потому что вас элементарно больше. А нас единицы, и для нас - единичный писатель с уникальным языком и уникальным стилем. И если уж эта культура, задавленная вкусами масс, умрёт, то пусть "Триптих" Соколова отметит время и место этой смерти своим неповторимым очарованием.
А теперь позвольте, милейший, я доведу вас до дому, а то не ровён час упадёте в канаву да найдёте там книги, предназначенные вам. Греха не оберёшься.
7282