Рецензия на книгу
Старая девочка
Владимир Шаров
Shagane17 июня 2024 г.Неожиданная книга для меня. Началась она в духе прозы Улицкой. Советская женщина сводит подругу со своим воздыхателем, каждые выходные ездит на шашлыки с друзьями. Жизнь как жизнь, но наступает 37-й год. Муж женщины пропадает где-то в застенках Лубянки, она пытается его вытащить... И тут как будто начинается магический реализм. Мы узнаем, что эта женщина - кстати, зовут ее Вера Радостина - пользуясь своим дневником, где каждый день был записан в подробностях, идет по этому дневнику назад. Как это фактически выглядит, почти до финала автор не объясняет. Но в НКВД почти сразу осознают опасность: а вдруг так вся страна пойдет за Верой назад и не будет никакой революции?
Тут Вера Радостина как героиня практически исчезает. Мы узнаем о ней только из допросов ее бывших кавалеров. Каждый, встретивший Веру на пути, не может ее забыть и всю жизнь мечтает только о ней. И тут понимаешь, что Вера - это не живой человек, а символ веры. Христианской? какой-то иной? Не знаю, не уверена, что до конца поняла автора.
По многу раз в день он повторял им, что они - народ Веры, они - свидетели Веры, ее пророки и апостолы, и они не могут, не имеют права уйти, не оставив свою Веру другим.
Они менялись прямо на глазах. Взахлеб, не умея остановиться, они говорили о Вере, и все это совсем не как раньше. Никто больше не страдал, наоборот, они были счастливы, буквально светились. Благодаря Вере они делались лучше, они учились друг друга любить, поддерживать, друг другу помогать.Но нет сомнений, что "Старая девочка" - это религиозно-философский роман. Какие-то вещи очевидны. Например, на нескольких страницах жизнь Веры прямо описывается в духе жизнеописания многострадального Иова. Это очень красиво. Я читала оригинальный текст, и это было очень узнаваемо.
20, 11: Саутин, Нафтали, Томкин и она, Тася, зашли к Вере на пять минут, чтобы занести немного еды. Так она ничего не ела, и они боялись, что она просто умрет с голоду. Но Вера, едва увидев их, снова стала утверждать, что все ею гнушаются и что, когда она идет по улице, нет ни одного, кто не плюнул бы ей вслед, а потом заявила, что будет судиться со Сталиным, что она не боится суда с ним, кто бы ни был судьей. Дальше она стала тыкать в них пальцем и кричать, что они — ее бывшие друзья, и есть неправедные судьи, все зло из–за них. Вот она вся в язвах, в коросте, ей скоро умирать, и уже по одному этому она бы никогда не стала перед ними врать. Сам Сталин, когда наконец ее выслушает, признает, что правота за ней; каково же тогда будет им, которые называют себя ее друзьями. На это Томкин ей сказал, что если она так убеждена, что с ней поступили несправедливо, пускай напишет обо всем Сталину. На это Вера сказала, что уже много раз Сталину писала, но он ей не ответил и сатане не велел наконец оставить ее в покое, потом добавила, что Сталин отнял у нее последнюю надежду.Это самая настоящая интеллектуальная проза. Читать ее сложно, потому что не всегда понимаешь подтекст. Нельзя читать книгу буквально, потому что тогда все происходящее напоминает бред. Но разгадывать ее интересно.
9115