Рецензия на книгу

• 

  KorolevaElizaveta2 ноября 2014 г.

  Счастье без свободы, или свобода без счастья?

  
  «Я, Д–503, строитель «Интеграла», я только один из математиков Единого Государства. Мое привычное к цифрам перо не в силах создать музыки ассонансов и рифм. Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю, точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это «МЫ» будет заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни, от математически совершенной жизни Единого Государства, а если так, то разве это не будет само по себе, помимо моей воли, поэмой?»

  
  Произведение Евгения Ивановича Замятина – это разрушение идеи тоталитарного утопического государства, поданное читателю в форме философского повествования, богатого рассуждениями на извечные темы сильных и слабых, власти и подчинения, заточения и свободы, разума и чувства.
  Действия происходят в далеком будущем, приблизительно в 2920 году. После «Двухсотлетней войны» на Земле осталось только 10 миллионов человек, и было создано «Единое Государство». Оно имеет чёткие границы и находится внутри «Зелёной Стены», ограждающей его от остального мира. «Зелёная Стена», по–видимому, представляет собой некую прозрачную магнитную оболочку, которая не даёт внешним явлениям проникать внутрь (небо всегда голубое, не бывает ветра и дождя). Эта стена защищает жителей от «отголосков древности», то есть нашего времени – растений, животных, птиц, которых они иногда могут увидеть снаружи. Такая полная замкнутость и изолированность от внешнего мира создаёт общество, полностью подвластное и жёстко контролируемое одним–единственным правителем – «Благодетелем». Тотальное поклонение «Единому Государству», объединённость людей одной общей идеей, одной целью, единство мнений и жизненных принципов – те черты, которые рисуют утопическое общество в романе Замятина. Люди уверены, что живут в совершенном мире, что нет и не может быть ничего лучше и прекраснее, чем эта загнанная жизнь внутри «Зелёной Стены»:

  
  «И нет счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни колебаний, ни заблуждений. Истина – одна, и истинный путь – один; и эта истина – дважды два, и этот истинный путь – четыре. И разве не абсурдом было бы, если бы эти счастливо, идеально перемноженные двойки – стали думать о какой–то свободе, т. е. ясно – об ошибке?»

  
  Главная черта любой утопии – это, безусловно, одинаковость. Одинаковость форм, цветов, характеров, условий. Так и у Замятина – жители «Единого Государства» равны между собой почти во всём. Они не имеют ничего своего, даже имён: вместо них у людей «нумера». У них нет своего жилья, они живут в прозрачных стеклянных комнатах и не представляют, как можно жить в закрытых пространствах и скрывать всё друг от друга. Дни расписаны по часам и минутам, для всех дел назначено определённое время, и совершенно недопустимо лечь спать или поесть не по «Скрижали». «Скрижаль» – это не просто часы, украшенные графитом и алмазами и висящие в каждой комнате «нумеров», это святая заповедь и предмет поклонения для каждого из них:

  
  «Скрижаль... Вот сейчас со стены у меня в комнате сурово и нежно в глаза мне глядят ее пурпурные на золотом поле цифры. Невольно вспоминается то, что у древних называлось «иконой», и мне хочется слагать стихи или молитвы (что одно и то же). Ах, зачем я не поэт, чтобы достойно воспеть тебя, о Скрижаль, о сердце и пульс Единого Государства»

  Итак, все «нумера» встают каждый день в одно и то же время, одевают одну и ту же одежду и идут трудиться. Каждый живёт и трудится во благо государства и только ради него.
  Именно здесь можно провести параллель с Советским Союзом, из–за которой роман не был опубликован в течение почти 70 лет после своего рождения. Замятил написал его в 1920 году, и на писателя обрушилась критика: «Е. Замятин должен понять ту простую мысль, что страна строящегося социализма может обойтись без такого писателя» («Литературная газета»). Литературные критики увидели очевидное сходство «нумеров» с советским народом, который также, как у Замятина, был «пропитан» идеей идеального (коммунистического) государства. Та же «штампованность», то же стремление к полному равенству. Само название романа – «Мы» – как бы проецирует на советских людей. Мы – это наш народ, это наше общество, это наша страна, это все мы. Однако это не помешало произведению стать популярным на Западе и в Америке, а затем вернуться на родину. Опубликовано в СССР произведение было в 1988 году.
  В романе Замятина очень ярко выражен тоталитаризм. Категорически не допускается малейшее опоздание на работу или обед, малейшее отклонение от общепринятых норм и правил жизни. Нарушителя тотчас же ждёт смертная казнь на глазах у всего народа.
  Надо сказать, что обряду смертной казни отводится немаловажная роль в книге, он очень насыщенно описан Замятиным.

  
  «Торжественный, светлый день. В такой день забываешь о своих слабостях, неточностях, болезнях, и все хрустально–неколебимое, вечное – как наше, новое стекло... Площадь Куба. Шестьдесят шесть мощных концентрических кругов: трибуны. И шестьдесят шесть рядов: тихие светильники лиц, глаза, отражающие сияние небес – или, может быть, сияние Единого Государства. Алые, как кровь, цветы – губы женщин. Нежные гирлянды детских лиц – в первых рядах, близко к месту действия. Углубленная, строгая, готическая тишина»

  Казнь того, кто предал «Единое Государство», кто нарушил святейшие правила бытия, кто посмел каким бы то ни было образом выйти из рамок – это светлейшее торжество для всех, это «величественный праздник победы всех над одним, суммы над единицей...»
  Первым об утопии заговорил английский юрист и лорд–канцлер, писатель и мыслитель Томас Мор, создав своё великое произведение «Утопия», после чего и появилось само это понятие. Мор описывает, прежде всего, идеальный государственный строй, и акцент делается именно на том, что люди равны по социальному статусу и материальному положению, точнее сказать – ни статуса, ни положения у них нет вовсе. Утопийцы Мора, также как «нумера» Замятина, всё делают по расписанию, рабочее и личное время проводят в труде для гоударства, у них нет понятия частной собственности и личного имущества, даже дети не являются собственностью родителей, нет денежного обращения.
  Мор создал первую стройную социалистическую систему, хотя и разработанную в духе утопического социализма. В отличие от романа «Мы», в «Утопии» иллюзия идеального государства не разрушается, а напротив – утверждается как реально существующая. Удивительно, что произведение «Утопия», опубликованное в 1516 году, полностью вписывается и в современную жизнь общества, и до сих пор оно не потеряло своей актуальности. Эта книга оказала влияние как на творчество многих писателей, так и на деятельность некоторых политиков. Какое–то время книга являлась практически «настольным пособием» о государственном управлении, неким социалистическим учением. Томас Мор назвал свой труд «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия».
  Впоследствии было написано немало произведений в жанре утопии. Например, такие как «Город Солнца» Томмазо Кампанелла (1602 год), «Взгляд назад» Эдварда Беллами (1888 год), «Остров» Олдоса Хаксли (1962 год) и другие. Конечно, можно сделать вывод, что и Замятин позаимствовал у Томаса Мора идею своего произведения, но цели у авторов разные.
  Главный герой романа «Мы», повествующий нам от первого лица о жизни внутри «Зеленой Стены» – математик Д–503, преданно служащий «Единому Государству», уверенный в его абсолютном совершенстве. Он работает строителем «Интеграла» – космического корабля, который должен полететь в Космос, чтобы рассказать всем живым существам во Вселенной о «Едином Государстве». По убеждениям героя всё во власти цифр, секрет счастья раскрыт, всё можно просчитать и подчинить математическим расчётам:

  
  «...не ясно ли: блаженство и зависть – это числитель и знаменатель дроби, именуемой счастьем». Герой рассуждает, что в древности (наше время) голод и любовь правили миром, а сейчас эти две владыки удалось, наконец, побороть: «Естественно, что, подчинив себе Голод (алгебраический = сумме внешних благ), Единое Государство повело наступление против другого владыки мира – против Любви. Наконец и эта стихия была тоже побеждена, то есть организована, математизирована, и около 300 лет назад был провозглашен наш исторический «Lex sexualis»: «всякий из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер»

  
  Соответственно, у людей нет любви – нет удовольствий и зависти, нет страстей и чувств. Для них это совершенно ненужные, мешающие абсолютному счастью, лишённые смысла, абсурдные предрассудки «древних». Но читателю ясно, что для целей «Единого Государства» избавление людей от всякого рода страстей – это просто способ поработить их и превратить в массу, чтобы успешно управлять ими.
  Но вдруг герой неожиданно влюбляется в женщину – «нумер I-330», и в нём просыпаются человеческие страсти, он перестаёт быть «машиной». Сначала он не понимает, что с ним происходит, но затем он чувствует, что в нём начинают бушевать обыкновенные человеческие страсти. Во всём его существе происходят необычайные метаморфозы, его начинают мучить душевные терзания, мысли о любовных утехах, сновидения. Он не хочет поддаваться всем этим ощущениям и всеми силами ведёт борьбу с самим собой.
  Далее выясняется, что существует тайный выход за пределы «Зелёной Стены», и там готовится восстание против «Единого Государства». Оказывается, многие «нумера» уже не раз втайне покидали своё загнанное пространство и присоединились к революционерам. А его любимая I-330 оказывается лидером всей этой назревающей революции, она зовёт его за собой, пытается склонить на сторону протестующих:
  

  
  « – Милый мой: ты – математик. Даже – больше: ты философ – от математики. Так вот: назови мне последнее число.
  – То есть? Я... я не понимаю: какое – последнее?
  – Ну – последнее, верхнее, самое большое.
  – Но, I, – это же нелепо. Раз число чисел – бесконечно, какое же ты хочешь последнее?
  – А какую же ты хочешь последнюю революцию? Последней – нет, революции – бесконечны»

  
  Герой начинает смотреть на мир по–другому, его убеждённость в математически совершенной жизни пошатнулась, для него открывается совсем другая жизнь – дикая и свободная.
  Этот момент в книге является апогеем всей сюжетной линии. Замятин не только перечёркивает возможность существования утопии как таковой, но и ставит читателя перед главным риторическим вопросом: может ли разум победить над чувствами? И одновременно даёт ответ на него.
  Вся утопия рушится как карточный домик: в безликой массе находятся революционеры, протестующие против системы, в людях просыпаются страсти и любовь, которые искоренить невозможно. Автор доказывает, что как бы искусно не было построено государственное управление, как бы оно не стремилось создать абсолютное равенство между людьми, природа человека всегда побеждает. Ведь нельзя сделать из человека нечеловека. Это и есть главное отличие от произведения Томаса Мора – разрушение иллюзии, то есть антиутопия.
  Концовку можно назвать неожиданной. Читатель, следующий за сюжетом страницу за страницей, с упоением ждёт, что герой всё–таки соединится со своей любимой, они вместе покинут этот загнанный мирок и станут свободными. Но «Единое Государство», почуяв назревающий бунт среди народа, решает подвергнуть всех операции, которая избавит их разум от последней преграды на пути к абсолютному счастью – фантазий, единственного, что мешает им окончательно стать машинами. «Благодетель» призывает всех на эту операцию. Очень красочно описываются муки героя:

  
  «Я шел один – по сумеречной улице. Ветер крутил меня, нес, гнал – как бумажку, обломки чугунного неба летели, летели – сквозь бесконечность им лететь еще день, два... Меня задевали юнифы встречных – но я шел один. Мне было ясно: все спасены, но мне спасения уже нет, я не хочу спасения...»

  С одной стороны, он страдает от любви и от непреодолимого желания быть со своей любимой, с другой – со своей математической точностью, такой преданный и восхищённый идеальным строем своей жизни, он не может пойти наперекор священным запововедям «Единого Государства», и он говорит себе:

  
  «Нет, нет, нет! Возьми себя в руки, Д–503. Насади себя на крепкую логическую ось – хоть ненадолго навались изо всех сил на рычаг – и, как древний раб, ворочай жернова силлогизмов – пока не запишешь, не обмыслишь всего, что случилось...»

  Но мыслить логически у него уже не получается. Великая сила любви буквально душит и забивает всё его существо, ему становится всё равно, что будет дальше, лишь бы быть с любимой.
  Именно здесь раскрывается основная идея произведения. Государство пытается выстроить идеально ровную систему, в которой люди были бы просто механическими средствами для осуществления целей, но в конечном итоге эта система выходит из строя. Утопия разрушается именно благодаря тому, что в людях просыпается человеческое, они начинают чувствовать.
  «Благодетель» пытается убедить всех «нумеров», что операция будет для них единственным верным решением и спасением:

  
  «Я спрашиваю: о чем люди – с самых пеленок – молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто–нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье – и потом приковал их к этому счастью на цепь. Что же другое мы теперь делаем, как не это? Древняя мечта о рае... Вспомните: в раю уже не знают желаний, не знают жалости, не знают любви, там – блаженные с оперированной фантазией (только потому и блаженные) – ангелы, рабы Божьи...»

  
  После того, как герой понимает, что его любимая женщина просто–напросто использовала его для совершения различных предприятий против «Единого Государства», он всё–таки решает пойти на операцию:

  
  «Все это было как последняя крупинка соли, брошенная в насыщенный раствор: быстро, колючась иглами, поползли кристаллы, отвердели, застыли. И мне было ясно: все решено – и завтра утром я сделаю это. Было это то же самое, что убить себя, – но, может быть, только тогда я и воскресну. Потому что ведь только убитое и может воскреснуть»

  Но даже после этого ещё не верится, что герой решится на операцию, хочется верить, что в последний момент он передумает. И всё же книга заканчивается именно этим. Герой окончательно становится «машиной», лишённой фантазий и чувств. А его женщину казнят на глазах у него и всего народа. При виде этой смертной казни он абсолютно ничего не чувствует к ней и не помнит, что между ними было. Последняя фраза «Потому что разум должен победить» звучит как противоречие между желаемым и действительным. Потому что разум побеждает над чувствами героя только благодаря операции, и победа эта ненастоящая, а искусственная.
  Евгений Замятин первый из отечественных писателей разрушил иллюзию идеального социалистического общества. Неудивительно, что на автора накинулись гонения со стороны властей, но с другой стороны, возможно, что его обвиняли совершенно несправедливо. Английский писатель и публицист Джордж Оруэлл в своей рецензии на роман «Мы» писал: «Вполне вероятно, однако, что Замятин вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры. Он писал еще при жизни Ленина и не мог иметь в виду сталинскую диктатуру, а условия в России в 1923 году были явно не такие, чтобы кто–то взбунтовался, считая, что жизнь становится слишком спокойной и благоустроенной. Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем нам грозит машинная цивилизация».
  И хотя об антиутопии в Советской России заговорили ещё в середине 1960–х годов, а роман «Мы» был опубликован в СССР лишь в 1988 году, жанр антиутопии укрепился в литературе именно через творчество Евгения Замятина, которое оказало влияние на создание романов «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли (1932 год) и «1984» Джорджа Оруэлла (1949 год).
  Замятин очень тонко подметил: «Главное в том, что настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные и благонадежные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики». Именно это убеждение он воплотил в своём выдающемся романе «Мы» – высшей ступени его писательского творчества.
  Книга с очень сильным, интересным сюжетом. Читая её, невольно погружаешься в атмосферу и становишься участником всех событий. Автор удивительно реалистично описывает невозможное, фантастическое – так, что начинаешь верить, что всё это происходит на самом деле. Книга обладает удивительный магнетизмом и влечёт за собой в необыкновенный мир будущего, придуманный Замятиным. Александр Солженицын оценил роман как «блестящую, сверкающую талантом вещь; среди фантастической литературы редкость тем, что люди — живые и судьба их очень волнует». Нескучный текст, богатство языковых средств и мощная сила слова затягивает и захватывает. Книга действительно побуждает к соразмышлению, философские рассуждения автора заставляют читателя решать главные вопросы человеческого бытия вместе с ним.
  Что же такое счастье? Может ли человек быть абсолютно счастливым, будучи несвободным? Можно ли сделать выбор между свободой и счастьем? Или свобода – это и есть счастье?

  
  «А счастье... Что же? Ведь желания – мучительны, не так ли? И ясно: счастье – когда нет уже никаких желаний, нет ни одного…»

  6

  990