Рецензия на книгу
Десять негритят
Агата Кристи
Rocamadour13 февраля 2014 г.С детективами у меня всегда были натянутые отношения. В далеком детстве я прочитала один из романов о комиссаре Мегрэ Жоржа Сименона, затем было «Дзікае паляванне караля Стаха» Короткевича, в университетские годы – «Имя розы» Умберто Эко. Не помню, как зашел Сименон, но две другие книги произвели на меня неизгладимое впечатление и уже давно стоят в очереди на перечитывание, правда, их нельзя с полным правом назвать классическими представителями жанра, поскольку детективная линия в них не ведущая. Однако, несмотря на столь позитивный опыт, я испытываю стойкую неприязнь к детективам. Даже не знаю, почему. Может быть, потому, что в них все подчинено одной цели – раскрыть/скрыть преступление, ответить на единственный вопрос – кто убийца/вор. Все остальное второстепенно. Я же привыкла к тому, что сюжет в книге не главное, важен сам процесс, ценно каждое слово, каждая мысль, и в книге вообще может ничего не происходить в событийном плане, главное, чтобы она создавала настроение.
И вот случайно я обратила внимание на Агату Кристи и ее «Десять негритят», а теперь отчаянно посыпаю голову пеплом. Мне безумно приятны те ощущения, которые во мне вызвала эта книга. Ничего необычного – напряженность, ожидание чего-то невероятного, немножко страха, постоянное состояние мозгового штурма, – но столько приятного. Вместе с узниками негритянского острова я задавалась вопросом: за что? почему? и что будет дальше? Пыталась оправдывать и обвинять, предугадывать и объяснять по горячим следам. Но у меня ничего не вышло. Я обманулась. Но благодаря этому ощущения стали еще острее.
Преклоняюсь перед писательским мастерством Агаты Кристи. Такие разные характеры изображены полно, ярко, с глубоким психологизмом. Мысли и действия героев ни на шаг не отступают от очертаний образов, созданных писательницей, нарисованных в моем воображении. Некоторые сцены особенно отчетливо представлялись мне: «убитый» судья в мантии и парике в окружении свечей, Вера за несколько минут до повешения.
Правда, я до сих пор не могу представить себе Негритянский остров. Как он выглядел? Безусловно, это не обычный остров, а метафора. Клочок суши, омываемый волнами, с которого невозможно сбежать, на котором нельзя спрятаться и уйти от наказания? Своеобразный зал суда.
Как мне представлялось ранее, перевернув последнюю страницу детектива, читатель немного повосклицает (что-то вроде «так я и думал!», или «вот те раз!», или «не может быть!») и в скором времени забудет и книгу, и впечатление, которое она оставила. И, конечно, не имеет смысла ее перечитывать. С «Десятью негритятами» так не пройдет. Я еще долго (а может, и всегда?) буду думать о том, что нет ничего проще, чем стать убийцей – преднамеренно или случайно, нет ничего трудней, чем искренне раскаяться, и нет ничего ответственней, чем судить.820