Рецензия на книгу

• 

  Аноним5 февраля 2014 г.

  Говорят, из правильных, тихих, беспроблемных детей не получаются педагоги по призванию. Семён Калабалин (Карабанов) – ярчайшее доказательство этой теории.

  Спасённый своим учителем и фактически вторым отцом Антоном Семёновичем Макаренко (родных детей у Макаренко не было) из камеры смертников, Калабалин продолжил его дело. Понятно, что учителя своего Калабалин не то что любил – боготворил.

  Об работе Калабалина – трилогия Фриды Вигдоровой. Последняя часть, правда, посвящена в основном жене Семёна Афанасьевича – Галине Константиновне (Черниговке).

  Конечно, увлечённости часто сопутствуют перегибы. Не обошлись без них и Калабалины. После войны их сын Антон должен был жить в спальне воспитанников, называть родителей по имени-отчеству и не сметь никому сказать, что он не такой же сирота, как все, а сын директора…

  Недавно нашла информацию, что всего у Калабалиных родилось шесть детей. Двое из них в возрасте нескольких месяцев умерли от воспаления лёгких. Как погиб Костик – знают все, кто читал книгу Вигдоровой. Леночка (1930 г. р.) была на год старше Костика. Выжила она, сестра Галя (1935 г. р.) и брат Антон (1939 г. р.).

  «Дорога в жизнь»… Наверное, самая яркая линия – то, что называется критиками «поединком» между Калабалиным и Андреем Репиным. Но, ей-богу, читаешь, как мальчишка писал директору шифрованные письма, – и понимаешь: да дитё он ещё, дитё, несмотря на все свои антисоциальные наклонности. Умное, развитое, но дитё. Писать шифровки – ни разу не взрослое занятие. Только дитё может всерьёз полагать, что является соперником взрослому, битому жизнью мужику. Калабалин, образно говоря, преподавал в той школе, в которую Репин ещё только поступил.

  Вигдорова, несмотря ни на что, наделяет Репина своеобразным отрицательным обаянием. Неизвестно, почему мальчишка, единственный сын в благополучной профессорской семье, взявший «и лицом, и умом, и отвагой своей», которому наверняка ни в чём не было отказа, пошёл беспризорничать, стал карманником и картёжником. То ли так, в поисках новых впечатлений, проходила болезнь роста, то ли имело место какое-то врождённое искривление сознания... Но читаешь и думаешь думаешь: цены бы не было мальчишке, если бы подкорректировать наклонности.
  У меня трёхтомник 1972 года издания, по Сети почему-то гуляет более полная редакция первой книги. В общем и целом порезано не зря, но один удалённый наполовину кусочек о Репине я приведу.
  Сейчас обследованию подвергается Репин.
  

  • Воровать нельзя, - неторопливо, вразумительно объясняет он. - Не следует брать то, что принадлежит другому. Это чужая собственность.

  
  Он сидит перед Раковой - миловидный, аккуратно причесанный, спокойно глядя на нее большими голубыми глазами. Правильный профиль, на щеке ямочка. Она, наверно, заметила ямочку. Но где ей разглядеть в глубине этих глаз хорошо знакомую мне усмешку, умело скрытую издевку, которую я прекрасно различаю сейчас в мягком, размеренном тоне его вежливых

  • Если бы ты нашел кошелек с деньгами, что бы ты сделал?
  • Постарался бы найти хозяина и отдал бы ему деньги. А если бы не нашел, отнес бы в милицию.

  цию.

Знала бы она, что перед ней вчерашний вор, и не просто мелкий воришка, укравший с голодухи булку, а вор квалифицированный, смелый, любитель, лишь недавно и с трудом отставший от этой привычки! Да и отставший ли? Она и не поверила бы: такой хороший, вежливый мальчик, так разумно отвеча
• Вот тебе, Андрюша, карандаш и бумага, напиши на этом листке сочинение на тему: "Чем ночь темней, тем ярче звезды".
• А можно стихами? - спрашивает Андрей.
• Ты можешь стихами? - почти подобострастно произносит Ракова.
• Могу. Погодите минуточку.
• Да, да, я жду!
, да, я жду!
Я тоже жду. Минут через пять Андрей с чувством декламирует:
И чем слышнее крик глупцов,
Чем злоба их пылает жарче.
Тем громче голос мудрецов:
Чем ночь темней, тем звезды ярче!

Очень у меня болит душа за Репина в «Черниговке». Вернулся с фронта без ноги, родители, скорее всего, погибли, а любимая жена уехала с другим. Как я поняла по «Любимой улице», он так и не оправился от этого удара. Вспомнилось по ассоциации, как после смерти Бонни Мамушка пришла к Мелани просить не за Скарлетт – свою любимицу, а за в общем-то чужого ей Ретта. Скарлетт, мол, много чего вынесла и ещё столько же вынесет, а Ретт ни минуты не терпел, если что не по нему…

Ну и последнее… Много грустного и тяжёлого в «Черниговке» – война, детский дом в эвакуации, гибнут бывшие воспитанники. Галина Калабалина, прямо скажем, не очень справляется с руководством, тут бы до зарезу нужен Семён… Да где его взять – он на фронте, и писем нет. Но что может, Галина делает. Помогает ей Репин (ещё один педагог из трудных детей). Вместе они пытаются сделать человека из местного «средоточия зла» – трудного подростка Леонида Велехова. Есть положительные подвижки, но лёд ещё крепок. Последние страницы… И – о чудо! – возвращается с фронта, стучит в дверь Семён.

Семен вглядывается в каждое лицо

• Вы?! - вдруг раздается чей-то приглушенный голос.
иглушенный голос.
Мы оборачиваемся. На кровати, по
• Семен Афанасьевич, это вы? - восклицает он снова.
• Ш-ш-ш! - говорит Семен. - Тише, всех перебудишь! Я, я! Здравствуй и спи!
• Я первый! Первый вас увидал!
• Вот и ладно, давай лапу, познакомимся. А теперь спокойной ночи!
. А теперь спокойной ночи!

Ну, короче, и с Велеховым, пожалуй, всё будет хорошо.